Публикуемые материалы принадлежат трем курганам могильника Бишунгарово в Кармаскалинском районе Республики Башкортостан, в среднем течении р. Белой, на ее левом берегу. Среди вещевого материала, найденного в погребениях, выделяется... more
Публикуемые материалы принадлежат трем курганам могильника Бишунгарово в Кармаскалинском районе Республики Башкортостан, в среднем течении р. Белой, на ее левом берегу. Среди вещевого материала, найденного в погребениях, выделяется комплект костяных пластин, орнаментированных резной плетенкой, украшавший шкатулку греческого типа, а также золотая гофрированная трубочка-пронизка. Ближайшие аналогии им находятся в материалах чирикрабатской культуры IV-III вв. до н.э. в Южном Приаралье, в нижнем течении р. Сырдарьи. Эти находки, вкупе с ранее известными (станковая керамика), позволяют сделать вывод о том, что район нижней Сырдарьи был одним из значимых коммуникационных векторов в системе кочевания номадов Центральной Башкирии в III в. до н.э.
Статья посвящена научной деятельности действительного члена Оренбургской Ученой Архивной Комиссии Петра Степановича Назарова (1868-?), проводившего антропологические, этнографические и археологические исследования на территории... more
Статья посвящена научной деятельности действительного члена Оренбургской Ученой Архивной Комиссии Петра Степановича Назарова (1868-?), проводившего антропологические, этнографические и археологические исследования на территории Оренбургской губернии и Тургайской области в конце XIX в. Личность ученого никогда не была объектом специального исследования. В статье приведены сохранившиеся скудные биографические данные о нем. Охарактеризованы его антропологические и этнографические работы. Особенное внимание уделено археологическим работам ученого, поскольку именно здесь ему выпала удача исследовать не ограбленное погребение эпохи ранних кочевников с уникальным инвентарем – «курган в местности Бишь-Уба», на самом деле являющийся курганом № 1 могильника Сара. Долгое время в отечественной историографии имя П.С. Назарова сопровождалось разного рода путаницами, в которых он оказался смешан с другими Назаровыми. В статье приложены усилия к их устранению.
Статья посвящена материалам, полученным при раскопках кургана в Орском уезде Оренбургской губернии в 1890 году, произведенным действительным членом Оренбургской ученой архивной комиссии П. С. Назаровым. В отечественной историографии он... more
Статья посвящена материалам, полученным при раскопках кургана в Орском уезде Оренбургской губернии в 1890 году, произведенным действительным членом Оренбургской ученой архивной комиссии П. С. Назаровым. В отечественной историографии он долгое время именовался «курган в урочище Биш-Оба». На самом деле это курган № 1 могильника Сара. Замечательные находки, сделанные там, неоднократно привлекали внимание исследователей. Некоторые из них являются уникальными для культуры ранних кочевников Южного Урала — бронзовое зеркало ольвийского (борисфенитского) типа, золотые биконические серьги, предметы резной кости с зооморфными изображениями — ложка и навершие, а также фигурные золотые штампованные бляшки. Материалы кургана как единый комплекс никогда не были предметом полного и всестороннего исследования. В статье подробно рассматриваются все сохранившиеся материалы, а также делается попытка реконструировать погребальный обряд данного захоронения. Дата погребения — конец VI — начало V в. до н.э.
Монография является второй книгой из серии «Курганы Южного Зауралья», в ней рассматриваются материалы археологических памятников, исследованных авторами в 1992-1996 годах в Баймакском районе Республики Башкортостан. Курганы относятся... more
Монография является второй книгой из серии «Курганы Южного Зауралья», в ней рассматриваются материалы археологических памятников, исследованных авторами в 1992-1996 годах в Баймакском районе Республики Башкортостан. Курганы относятся преимущественно к эпохе раннего железа. Материалы курганов эпохи ранних кочевников, датирующиеся периодом с V по начало – III вв. до н.э., интересны как разнообразием погребальных традиций, в числе которых сооружение деревянных конструкций на древнем горизонте с их последующим сожжением, могильные ямы различной формы – округлой, овальной прямоугольной, ямы с подбоями, так и найденными в них предметами материальной культуры – оружием, конской упряжью, зеркалами, украшениями, которые позволяют внести уточнения в хронологию раннекочевнических древностей. Гончарные сосуды и стеклянные бусы позволяют проследить связи Южного Урала со Средней Азией и Северным Причерноморьем. Курганы эпохи бронзы из могильников Сибай I и Сосновка имеют синкретический срубно-алакульский облик, характерный для этой территории. Представляет интерес и поминальное сооружение Баишево XXVIII с монетой 1811 года и тремя кострищами под каменной насыпью. Книга будет интересна не только специалистам, занимающимся изучением культур эпохи бронзы и раннего железного века Южного Урала и сопредельных территорий, но и широкому кругу читателей, интересующихся древней историей и археологией.
Research Interests:
The article is devoted to one of the categories of ceramic ware of the early nomads of the Southern Suburals. These are the small vessels with a slightly swollen body and high neck ornamented with vertical or oblique flutes or having no... more
The article is devoted to one of the categories of ceramic ware of the early nomads of the Southern Suburals. These are the small vessels with a slightly swollen body and high neck ornamented with vertical or oblique flutes or having no ornament. Finds of charred plant remains inside them, including Datura, indicate that such vessels were used for incense including aromatic smoke, obviously, with narcotic effect. A thick layer of carbon is found on the inner surface of the vessels. The burning of plants in vessels was carried out by placing “heating elements” into them – hot stones, fragments of ceramics and so-called “hammers”, often made of talc. Many of them show signs of having been on fire. Small vessels for incense appear in the Southern Urals in the 4th century B.C. and spread widely in the 3rd – 2nd century B.C. The tradition of burning plants, including narcotic ones (hemp), in special molded vessels – incense burners – was earlier revealed in the Middle Dniester region (Gl...
Research Interests:
Research Interests:
The triquetra sign is comparatively rare in early nomadic cultures. It occurs mostly in the steppe area east of the southern Urals, specifically on petroglyphs, metal details on horse harness, bronze mirrors, metal plaques, and felted... more
The triquetra sign is comparatively rare in early nomadic cultures. It occurs mostly in the steppe area east of the southern Urals, specifically on petroglyphs, metal details on horse harness, bronze mirrors, metal plaques, and felted items. This article describes a series of triquetra signs from kurgans 1 and 4 at Filippovka I, representing the culture of the early nomadic elite of the southern Urals. The burials in which they were found have a “royal” status. Finds include gold onlays of wooden vessels in triquetra shapes, 20 gold argali figurines, and a horse-shaped handle of a vessel. The thighs of animals are marked with triquetras. Of particular interest is an iron sword with a gold-inlaid blade, showing scenes with humans and animals. The triquetra ornament occurs thrice in these inlays. Analysis suggests that the scenes are from Iranian mythology, and that the triquetra marks the *Hvarnah (farn). Similar scenes are found on Sasanian silver dishes, featuring Iranian kings who...
Research Interests:
Research Interests:
Research Interests:
Research Interests:
Research Interests:
The article is devoted to historiographic research of the excavation materials from mound 7 of Sara burial ground. The excavations took place in the Eastern Orenburg area in 1928. The materials of these excavations entered scientific... more
The article is devoted to historiographic research of the excavation materials from mound 7 of Sara burial ground. The excavations took place in the Eastern Orenburg area in 1928. The materials of these excavations entered scientific circulation in 1960 and contained serious errors, which greatly distorted the discoveries made there. B.F. Zhelezchikov, archaeologist from Volgograd, was the first to pay attention to this fact in 1997 but he just mentioned it briefly. We have conducted our own archival research and this article presents its results. The paper fully publishes the text of D.I. Zakharov’s report, his plan of Sara burial ground, the plan and cross-section view of mound 7 excavated by him. The paper characterizes the photos of the finds attached to Zakharov’s report as well. While comparing Zakharov’s data with the information which entered scientific circulation in the middle of the previous century under the name of “mound 7 of the burial ground near the village of Sara”...
Research Interests:
We describe an unusual triple burial in southern Bashkiria, dating to 100–400 AD. Its peculiarity is that the two males had been buried on the step of the entrance pit in unusual postures—prone with their knees pulled to the chins. A... more
We describe an unusual triple burial in southern Bashkiria, dating to 100–400 AD. Its peculiarity is that the two males had been buried on the step of the entrance pit in unusual postures—prone with their knees pulled to the chins. A woman buried in the undercut lay in a normal (supine) posture. The prone position of the dead is quite rare at Late Sarmatian cemeteries, and flexed burials are exceptional. The anthropological examination revealed that the physical types of the buried persons were different: while all of them were narrow-faced Caucasoids, the features of one male, unlike those of other persons, indicate Mongoloid admixture. All the individuals are similar to those buried at Pokrovka-10, a Late Sarmatian cemetery in the Orenburg Region. Graphical reconstructions of the appearance of one male and the woman were made. The postcranial skeletons of all individuals reveal multiple pathologies. To explain the unusual burial rite, we discuss various possibilities, such as that...
Research Interests:
Research Interests:
Research Interests:
Филипповские трикветры (Южный Урал) Знак трикветра в культурах ранних кочевников встречается сравнительно нечасто. Он имеет распространение пре-имущественно в степных районах, расположенных к востоку от Южного Урала, где известен в... more
Филипповские трикветры (Южный Урал) Знак трикветра в культурах ранних кочевников встречается сравнительно нечасто. Он имеет распространение пре-имущественно в степных районах, расположенных к востоку от Южного Урала, где известен в петроглифах, на метал-лических предметах конской упряжи, бронзовых зеркалах, металлических бляхах, войлочных изделиях. В статье рассма-тривается серия изображений трикветра на изделиях из кург. 1 и 4 могильника Филипповка I, который принадлежит высшей знати ранних кочевников Южного Урала. Погребения, где они найдены, имеют «царский» статус. Там обнару-жены золотые оковки в виде трикветра, 20 фигурок архаров и ручка сосуда в виде фигуры лошади, на бедрах которых нанесен этот знак. Наибольший интерес представляет железный меч, на инкрустированном золотом клинке которого изображены сцены с участием людей и животных. Трижды в этих инкрустациях встречается знак трикветра. На ос-нове анализа изображений выдвинута гипотеза о том, что на мече представлены сцены из иранской мифологии, в ко-торых трикветром обозначена Хварна (фарн). Они имеют аналогии в сасанидском искусстве: на серебряных блюдах часто встречается мотив добычи Хварны иранскими царями. Тот факт, что изображения трикветра в Филипповке I обнаружены только в материалах «царских» курганов и все они выполнены из золота или находятся на золотых пред-метах, указывает на принадлежность этого знака к символике, использование которой было прерогативой высшей зна-ти ранних кочевников Южного Урала. Ключевые слова: ранние кочевники, Южный Урал, «царские» курганы, символика, трикветр, Хварна. The triquetra sign is comparatively rare in early nomadic cultures. It occurs mostly in the steppe area east of the southern Urals, specifi cally on petroglyphs, metal details of horse harness, bronze mirrors, metal plaques, and felt items. This article describes a series of triquetra signs from kurgans 1 and 4 at Filippovka I, representing the culture of the early nomadic elite of southern Urals. Burials where they were found have a "royal" status. Finds include gold trimming of wooden vessels shaped as triquetra, 20 gold argali fi gurines, and a horse-shaped handle of a vessel. The thighs of animals are marked with triquetras. Of particular interest is an iron sword with a gold-inlaid blade, showing scenes with humans and animals. The triquetra sign occurs thrice in these inlays. The analysis suggests that the scenes are from the Iranian mythology, and that the triquetra marks the *Hvarnah (farn). Similar scenes are found on Sasanian silver dishes, featuring Iranian kings who receive *Hvarnah. The fact that triquetra signs in Filippovka I occur only in "royal" kurgans, and that all of them are made of gold or mark the objects made of gold indicates their connection with the symbolism, the use of which was the prerogative of the top-ranking nomadic elite of southern Urals.
Research Interests:
Знак в виде трех изогнутых ветвей, исходящих из центральной точки, встречается в культурах ранних кочевников на оружии, предметах конской упряжи, зеркалах, украшениях, в петроглифах. Терминологически предпочтительно для этого знака... more
Знак в виде трех изогнутых ветвей, исходящих из центральной точки, встречается в культурах ранних кочевников на оружии, предметах конской упряжи, зеркалах, украшениях, в петроглифах. Терминологически предпочтительно для этого знака название трикветр, допустимо — трискелион. В западной части степного пояса он встречается редко и происходит, по-видимому, из Древней Греции. В восточной — часто, особенно в Туве, на Алтае, в Минусинской котловине. В эти регионы трикветр попал из культур Северо-Восточного и Северо-Западного Китая. Выделено несколько
типов трикветров. Из них некоторые встречаются на огромной территории от Восточной Азии до Южного Урала, Нижнего Поволжья и Средней Азии. Причем в хронологическом отношении южноуральские, поволжские и среднеазиатские трикветры моложе восточноазиатских. Вероятнее всего, «миграция трикветров» происходила вместе с группами населения, продвигавшимися из восточной части евразийских степей в западную.
A sign in the form of three curved branches extending from one point is often seen on weapons, horse harness items, mirrors, jewelry and in petroglyphs. The term ‘triquetra’ is preferable for this sign; the term ‘triskelion’ is possible. It is rarely met in the western part of the steppe zone, and comes here, apparently, from the ancient Greece. It is often seen in the eastern part, especially in Tuva, Altai and in the Minusinsk Hollow. The triquetra came to these regions from north-eastern and north-western Chinese cultures. Several types of triquetras are distinguished. Some of them are met in the vast territory from Eastern Asia to the South Urals, the Lower Volga Region and Central Asia. South Urals triquetras are chronologically younger than those from Eastern Asia. The ‘triquetra migration’ probably occurred together with groups moving from the eastern to the western part of Eurasian steppes.
типов трикветров. Из них некоторые встречаются на огромной территории от Восточной Азии до Южного Урала, Нижнего Поволжья и Средней Азии. Причем в хронологическом отношении южноуральские, поволжские и среднеазиатские трикветры моложе восточноазиатских. Вероятнее всего, «миграция трикветров» происходила вместе с группами населения, продвигавшимися из восточной части евразийских степей в западную.
A sign in the form of three curved branches extending from one point is often seen on weapons, horse harness items, mirrors, jewelry and in petroglyphs. The term ‘triquetra’ is preferable for this sign; the term ‘triskelion’ is possible. It is rarely met in the western part of the steppe zone, and comes here, apparently, from the ancient Greece. It is often seen in the eastern part, especially in Tuva, Altai and in the Minusinsk Hollow. The triquetra came to these regions from north-eastern and north-western Chinese cultures. Several types of triquetras are distinguished. Some of them are met in the vast territory from Eastern Asia to the South Urals, the Lower Volga Region and Central Asia. South Urals triquetras are chronologically younger than those from Eastern Asia. The ‘triquetra migration’ probably occurred together with groups moving from the eastern to the western part of Eurasian steppes.
Research Interests:
The article is devoted to the publication of the results of the excavation of the three Kantuba -2 burial mounds in the Uchali District of the Republic of Bashkortostan. The burials in Mounds 1 and 3 contain the remains of cremation... more
The article is devoted to the publication of the results of the excavation of the three Kantuba -2 burial mounds in the Uchali District of the Republic of Bashkortostan. The burials in Mounds 1 and
3 contain the remains of cremation accompanied by clay vessels. The vessels combine the features of the Alakul and Fedorovka cultures of the Late Bronze Age. The syncretic Alakul’-Fedorovka burials have only been found in and near the Chelyabinsk District. The materials of the Kantuba-2 burials make it possible to pre-allocate one more zone of the Alakul’-Fedorovka archaeological sites: the Eastern slopes of the Uraltau ridge. In the later period a Muslim cemetery was located over the
mounds of the Kantuba-2 burials. We investigated seven burials performed according to Muslim rites with some deviations which are the remnants of paganism. They are the construction of a mound over
the burial (Mound 2), the absence of a side niche, a bead found in one burial. The Muslim cemetery belongs to the Bashkirs and dates to a historic period close to modern time.
3 contain the remains of cremation accompanied by clay vessels. The vessels combine the features of the Alakul and Fedorovka cultures of the Late Bronze Age. The syncretic Alakul’-Fedorovka burials have only been found in and near the Chelyabinsk District. The materials of the Kantuba-2 burials make it possible to pre-allocate one more zone of the Alakul’-Fedorovka archaeological sites: the Eastern slopes of the Uraltau ridge. In the later period a Muslim cemetery was located over the
mounds of the Kantuba-2 burials. We investigated seven burials performed according to Muslim rites with some deviations which are the remnants of paganism. They are the construction of a mound over
the burial (Mound 2), the absence of a side niche, a bead found in one burial. The Muslim cemetery belongs to the Bashkirs and dates to a historic period close to modern time.
Research Interests:
Research Interests:
В статье рассматривается неординарное тройное погребение II-IV вв. н.э. в Южной Башкирии. Его уникальной особенностью является то, что два мужчины были захоронены на ступеньке входной ямы в необычных позах с подтянутыми к подбородку... more
В статье рассматривается неординарное тройное погребение II-IV вв. н.э. в Южной Башкирии. Его уникальной особенностью является то, что два мужчины были захоронены на ступеньке входной ямы в необычных позах с подтянутыми к подбородку коленями. Погребенная в подбое женщина находилась в стандартном положении на спине. Подобное размещение покойных в познесарматских погребениях большая редкость, а их скорченность-явление исключительное. Антропологическое исследование позволило установить принадлежность погребенных к двум краниологическим типам: одного мужчины-к гипоморфному европеоидному, а другого и женщины-к гипоморфному европеоидному с примесью монголоидного компонента. Аналогии физическому типу этих индивидов обнаруживаются в материалах позднесарматcкого могильника Покровка-10 в Оренбургской обл. Выполнена графическая реконструкция внешнего облика двух погребенных-одного из мужчин и женщины. При изучении посткраниального скелета выявлены многообразные поражения опор-но-двигательного аппарата всех покойных. Для объяснения необычного обряда погребения были рассмотрены следующие гипотезы: «вредоносность» подвергнутых фиксации покойников-мужчин, принесение их в жертву или смерть всех трех от быстро протекающей инфекционной болезни. Уникальность захоронения не позволяет отдать решительного предпочтения ни одной гипотезе. «Приниженное» положение мужчин в могиле, возможно, является иллюстрацией к известному пассажу Аммиана Марцеллина о третировании стариков у аланов.
We describe an unusual triple burial in southern Bashkiria, dating to 100-400 AD. Its peculiarity is that the two males had been buried on the step of the entrance pit in unusual postures-prone with their knees pulled to the chins. A woman buried in the undercut lay in a normal (supine) posture. The prone position of the dead is quite rare at Late Sarmatian cemeteries, and fl exed burials are exceptional. The anthropological examination revealed that the physical types of the buried persons were different: while all of them were narrow-faced Caucasoids, the features of one male, unlike those of other persons, indicate Mongoloid admixture. All the
individuals are similar to those buried at Pokrovka-10, a Late Sarmatian cemetery in the Orenburg Region. Graphical reconstructions
of the appearance of one male and the woman were made. The postcranial skeletons of all individuals reveal multiple pathologies. To
explain the unusual burial rite, we discuss various possibilities, such as that the bodies of the males had been tied up to counter the
evil that they might infl ict; that they had been sacrifi ced; or that they all had died of a fulminant infectious disease. The uniqueness
of the burial prevents us from selecting one of these options. The humble status of the males may illustrate the words of Ammianus
Marcellinus about the maltreatment of the elderly among the Alans.
We describe an unusual triple burial in southern Bashkiria, dating to 100-400 AD. Its peculiarity is that the two males had been buried on the step of the entrance pit in unusual postures-prone with their knees pulled to the chins. A woman buried in the undercut lay in a normal (supine) posture. The prone position of the dead is quite rare at Late Sarmatian cemeteries, and fl exed burials are exceptional. The anthropological examination revealed that the physical types of the buried persons were different: while all of them were narrow-faced Caucasoids, the features of one male, unlike those of other persons, indicate Mongoloid admixture. All the
individuals are similar to those buried at Pokrovka-10, a Late Sarmatian cemetery in the Orenburg Region. Graphical reconstructions
of the appearance of one male and the woman were made. The postcranial skeletons of all individuals reveal multiple pathologies. To
explain the unusual burial rite, we discuss various possibilities, such as that the bodies of the males had been tied up to counter the
evil that they might infl ict; that they had been sacrifi ced; or that they all had died of a fulminant infectious disease. The uniqueness
of the burial prevents us from selecting one of these options. The humble status of the males may illustrate the words of Ammianus
Marcellinus about the maltreatment of the elderly among the Alans.
Research Interests:
Research Interests:
Статья посвящена уздечному набору, украшенному плоскими металлическими бляхами в виде рыб, обнаруженному во впускном погребении кургана № 4 могильника Сара. Публикуются все предметы погребального инвентаря, включающие, помимо уздечного... more
Статья посвящена уздечному набору, украшенному плоскими металлическими бляхами в виде рыб, обнаруженному во впускном погребении кургана № 4 могильника Сара. Публикуются все предметы погребального инвентаря, включающие, помимо уздечного набора колчан со стрелами и меч. Рассматриваются все известные аналогии данному погребению – в могильниках Ак-Булак, Акоба II и Переволочан. Во всех случаях уздечные наборы лежали в могилах вместе с колчанами. Все бляхи-рыбки вырезаны из зеркал. Бляхи гладкие, за исключением одной — из Сары, на которой тонкой гравировкой показаны анатомические особенности
рыбы — рот, глаз, жаберная щель, средняя линия и плавники. Ее декор находит ближайшие параллели в изображениях рыб на золотых накладках деревянных сосудов из могильника
Филипповка. Погребения с уздечными наборами, имеющие в своем составе бляхи в виде рыб, образуют группу «переходных» от савроматской эпохи к раннепрохоровской и датируются
рубежом V—IV вв. до н. э.
The article focuses on bridle sets decorated with the at metal plaques in the form of ־sh found in the Sara inlet burial mound № 4. The author describes all the grave goods including bridle sets and a quiver with arrows and a sword. The author considers all known analogies of such burial mounds in Ak-Bulak, Akoba II and Perevolochan. In all these cases bridle sets are lying in the graves together with quivers. All ־sh-like plaques are cut out of mirrors. The plaques are smooth except the one from the Sara burial which has a fine engraving showing anatomic features of a fish - a mouth, an eye, a gillslit, middle line and fins. Analogies of these decoration are found on the gold lining of the wooden
vessels from the Philipovka mound. Burials with bridle sets having ־sh- like plaques form a transitional group from the Sauromatian to the Early Prohorov era and date from the 5th to the 4th centuries BC.
рыбы — рот, глаз, жаберная щель, средняя линия и плавники. Ее декор находит ближайшие параллели в изображениях рыб на золотых накладках деревянных сосудов из могильника
Филипповка. Погребения с уздечными наборами, имеющие в своем составе бляхи в виде рыб, образуют группу «переходных» от савроматской эпохи к раннепрохоровской и датируются
рубежом V—IV вв. до н. э.
The article focuses on bridle sets decorated with the at metal plaques in the form of ־sh found in the Sara inlet burial mound № 4. The author describes all the grave goods including bridle sets and a quiver with arrows and a sword. The author considers all known analogies of such burial mounds in Ak-Bulak, Akoba II and Perevolochan. In all these cases bridle sets are lying in the graves together with quivers. All ־sh-like plaques are cut out of mirrors. The plaques are smooth except the one from the Sara burial which has a fine engraving showing anatomic features of a fish - a mouth, an eye, a gillslit, middle line and fins. Analogies of these decoration are found on the gold lining of the wooden
vessels from the Philipovka mound. Burials with bridle sets having ־sh- like plaques form a transitional group from the Sauromatian to the Early Prohorov era and date from the 5th to the 4th centuries BC.
Research Interests:
В статье рассматривается 20 погребений ранних кочевников Южного Урала, в которых захоронены человеческие пары — взрослые мужчина и женщина. Расположение покойных в них можно отнести к двум основным типам —... more
В статье рассматривается 20 погребений ранних кочевников Южного Урала, в которых захоронены человеческие пары — взрослые мужчина и женщина. Расположение покойных в них можно отнести к двум основным типам — «нейтральному»
по отношению друг к другу, и демонстрирующим «отношения близости». К каждому отнесено по 10 захоронений. В погребениях первого типа покойные лежат вытянуто на спине параллельно друг другу, иногда на значительном расстоянии друг от друга. Погребения второго типа показывают несколько способов демонстрации «отношения близости» — теснейшее расположение покойных, положение «рука в руке», положение
«один сверху на другом», а также подхоронение женщины к ранее захороненному мужчине. Изучение парных погребений ранних кочевников позволяет прийти к выводу, что это захоронения семейных пар.
The article deals with 20 burials of early South Urals nomads. The burials contain pairs of humans – adult men and women. The disposition of the deceased can be attributed to two types – “neutral” in relation to each other and showing “close relations”. Each type includes 10 graves. In the burials of the first type the deceased lie straight on their backs parallel to each other, sometimes at a considerable distance from each other. The burials of the second type demonstrate various means of showing “close relations” – the deceased are placed very close to each other, a “hand-in-hand” position, a “one-on-top-of-another” position, and also a woman buried to the already existing grave of a man. The study of paired burials of early nomads leads to the conclusion that these are burials of family couples.
по отношению друг к другу, и демонстрирующим «отношения близости». К каждому отнесено по 10 захоронений. В погребениях первого типа покойные лежат вытянуто на спине параллельно друг другу, иногда на значительном расстоянии друг от друга. Погребения второго типа показывают несколько способов демонстрации «отношения близости» — теснейшее расположение покойных, положение «рука в руке», положение
«один сверху на другом», а также подхоронение женщины к ранее захороненному мужчине. Изучение парных погребений ранних кочевников позволяет прийти к выводу, что это захоронения семейных пар.
The article deals with 20 burials of early South Urals nomads. The burials contain pairs of humans – adult men and women. The disposition of the deceased can be attributed to two types – “neutral” in relation to each other and showing “close relations”. Each type includes 10 graves. In the burials of the first type the deceased lie straight on their backs parallel to each other, sometimes at a considerable distance from each other. The burials of the second type demonstrate various means of showing “close relations” – the deceased are placed very close to each other, a “hand-in-hand” position, a “one-on-top-of-another” position, and also a woman buried to the already existing grave of a man. The study of paired burials of early nomads leads to the conclusion that these are burials of family couples.
Research Interests:
Аннотация. Статья посвящена публикации материалов раскопок трех курганов ранних кочевников, расположенных в зауральском Абзелиловском районе Республики Башкортостан. В природно-географическом отношении западная часть района является... more
Аннотация. Статья посвящена публикации материалов раскопок трех курганов ранних кочевников, расположенных в зауральском Абзелиловском районе Республики Башкортостан. В природно-географическом отношении западная часть района является горной, восточная-степной. В обеих зонах имеются могильники ранних кочевников, от-личающихся, прежде всего материалом насыпей. В горной части-каменные, в степной-земляные. Наиболее ранний из публикуемых памятников-каменный курган Чебаркуль-1 находится на вершине горы. Каменный курган Тупаково-2 локализуется у подножья хреб-та. Земляной курган 2 могильника Михайловка-2 расположен в открытой степи. Мате-риалы кургана Чебаркуль-1 датируются V в. до н.э., на эту дату указывают, в частности, бусы «финикийского» стекла, обнаруженные в нем. Находки железного кельта и сосуда гафурийского типа в кургане Чебаркуль-1 свидетельствует о связях оставившего его на-селения с лесостепными северо-восточными районами. Курганы Тупаково-2 и Михайлов-ка-2 датируются IV в. до н.э. В них найдены кинжалы «переходного» от савроматской к раннесарматской культуре типа, поздние типы бронзовых наконечников стрел. Об этом же свидетельствует южная ориентировка захороненных в них людей. В кургане Тупако-во-2 обращает на себя внимание находка костяной ложечки, находившейся, по-видимому в колчане со стрелами. Завершает статью публикация двух предметов вооружения ранних кочевников, хранящихся в Абзелиловском музее. Кинжал с когтевидным навершием дати-руется концом VI-V вв. до н.э. Необычный предмет, представляющий собой комбинацию кинжала и копья, датируется III-I вв. до н.э. Ключевые слова: Южное Зауралье, Абзелиловский район, ранние кочевники, курга-ны, погребальный обряд, материальная культура Абзелиловский район Республики Башкортостан-это северная периферия территории, занятой в Южном Зауралье ранними кочевниками. В природно-географическом отношении район относится к двум зонам-горной и степной.
Research Interests:
Статья посвящена публикации материалов раскопок двух курганов эпохи ранних кочевников из Хайбуллинского района Республики Башкортостан. В кургане 1 исследовано 2 погребения. В первом из них захоронены сложенные в груду кости взрослого... more
Статья посвящена публикации материалов раскопок двух
курганов эпохи ранних кочевников из Хайбуллинского района
Республики Башкортостан. В кургане 1 исследовано 2 погребения. В первом из них захоронены сложенные в груду кости
взрослого человека (вторичное погребение?). Здесь присутствовали череп, нижняя челюсть, все длинные кости, обе тазовые, крестец, часть ребер. Отсутствуют позвонки, кости кистей
и стоп. Вещей нет. Местоположение этого захоронения – перед
входом на погребальную площадку и состав костей, позволяют
предположить, что мы имеем дело с человеческим жертвоприношением. Во втором, центральном, погребении была захоронена женщина. Погребение ограблено в древности. Из инвентаря сохранились два керамических сосуда, цветные стеклянные бусы, железный нож, бронзовые наконечники стрел и кусок
мела. В кургане 2 единственное погребение также ограблено,
из инвентаря сохранились бронзовые наконечники стрел. Особенный интерес представляет один из сосудов, имеющий шаровидное тулово и украшенный двумя шишечками-налепами.
Аналогии этому сосуду на Южном Урале сравнительно редки и
датируются широко. Самая близкая аналогия ему обнаружена в
сарматских древностях Украины – в могильнике Ушкалка в Херсонской области. Это еще раз подтверждает ранее высказанное предположение о том, что могильник Ушкалка принадлежит
мигрантам с востока. Стеклянные бусы в виде «графинчиков»
являются редкой находкой. Такие же бусы обнаружены в могильниках Мечетсай и Покровка в Оренбургской области. Анализ погребального обряда и вещевого инвентаря показал, что
курганы могильника Яковлевка-5 датируются IV в. до н. э
The article is devoted to excavation materials of two early nomadic barrows in the Khaybullinsky District, Republic of Bashkortostan. We have investigated two burials in Barrow 1. The first one
contains a heap of adult’s bones (a secondary burial?). Here we
can see the skull, the mandible, all long bones, both pelvic bones,
the sacrum and several ribs. The vertebrae, hand and foot bones
are missing. There are no grave goods. The location of the burial in
front of the entrance to the burial ground and the set of bones make
it possible to assume it to be a human sacrifice. The second, central
burial is female. The burial has been looted since ancient times.
The only finds left in the burial are two ceramic vessels, coloured
glass beads, an iron knife, bronze arrowheads and a piece of chalk.
A single burial in Barrow 2 has also been looted, with only bronze
arrowheads preserved. One vessel is of special interest. It has a
spherical body and is decorated with two cone-shaped projections.
This vessel has few analogies in the South Urals which are rather
widely dated. The closest analogy is traced among the Sarmatian
antiquities in Ukraine. It is the Ushkalka Burial in the Kherson Region. Once again, this fact supports the assumption made earlier
that the Ushkalka Burial belongs to migrants from the East. The
decanter-shaped glass beads are a very rare find. Similar beads
were found in the Mechetsay and Pokrovka Burials in the Orenburg
Region. Analysis of the burial rite and grave goods shows that Yakovlevka-5 Burial Mound dates back to the 4th century BC.
курганов эпохи ранних кочевников из Хайбуллинского района
Республики Башкортостан. В кургане 1 исследовано 2 погребения. В первом из них захоронены сложенные в груду кости
взрослого человека (вторичное погребение?). Здесь присутствовали череп, нижняя челюсть, все длинные кости, обе тазовые, крестец, часть ребер. Отсутствуют позвонки, кости кистей
и стоп. Вещей нет. Местоположение этого захоронения – перед
входом на погребальную площадку и состав костей, позволяют
предположить, что мы имеем дело с человеческим жертвоприношением. Во втором, центральном, погребении была захоронена женщина. Погребение ограблено в древности. Из инвентаря сохранились два керамических сосуда, цветные стеклянные бусы, железный нож, бронзовые наконечники стрел и кусок
мела. В кургане 2 единственное погребение также ограблено,
из инвентаря сохранились бронзовые наконечники стрел. Особенный интерес представляет один из сосудов, имеющий шаровидное тулово и украшенный двумя шишечками-налепами.
Аналогии этому сосуду на Южном Урале сравнительно редки и
датируются широко. Самая близкая аналогия ему обнаружена в
сарматских древностях Украины – в могильнике Ушкалка в Херсонской области. Это еще раз подтверждает ранее высказанное предположение о том, что могильник Ушкалка принадлежит
мигрантам с востока. Стеклянные бусы в виде «графинчиков»
являются редкой находкой. Такие же бусы обнаружены в могильниках Мечетсай и Покровка в Оренбургской области. Анализ погребального обряда и вещевого инвентаря показал, что
курганы могильника Яковлевка-5 датируются IV в. до н. э
The article is devoted to excavation materials of two early nomadic barrows in the Khaybullinsky District, Republic of Bashkortostan. We have investigated two burials in Barrow 1. The first one
contains a heap of adult’s bones (a secondary burial?). Here we
can see the skull, the mandible, all long bones, both pelvic bones,
the sacrum and several ribs. The vertebrae, hand and foot bones
are missing. There are no grave goods. The location of the burial in
front of the entrance to the burial ground and the set of bones make
it possible to assume it to be a human sacrifice. The second, central
burial is female. The burial has been looted since ancient times.
The only finds left in the burial are two ceramic vessels, coloured
glass beads, an iron knife, bronze arrowheads and a piece of chalk.
A single burial in Barrow 2 has also been looted, with only bronze
arrowheads preserved. One vessel is of special interest. It has a
spherical body and is decorated with two cone-shaped projections.
This vessel has few analogies in the South Urals which are rather
widely dated. The closest analogy is traced among the Sarmatian
antiquities in Ukraine. It is the Ushkalka Burial in the Kherson Region. Once again, this fact supports the assumption made earlier
that the Ushkalka Burial belongs to migrants from the East. The
decanter-shaped glass beads are a very rare find. Similar beads
were found in the Mechetsay and Pokrovka Burials in the Orenburg
Region. Analysis of the burial rite and grave goods shows that Yakovlevka-5 Burial Mound dates back to the 4th century BC.
Research Interests:
Research Interests:
Research Interests:
Abstract. In the article is shown one of the original things of the material culture of early nomads of Eurasia – bronze wheels. The questions of the territory of expansion, typology, chronology, the history of living are researched.... more
Abstract. In the article is shown one of the original things of the material culture of early nomads of Eurasia –
bronze wheels. The questions of the territory of expansion, typology, chronology, the history of living are researched.
The main attention is paid to the problem of the usage of the wheels. The ideas towards the belonging of them to the
belt front of quivers and swords, using them like amulets are shown, a high meeting the wheels like parts of the so-
called «victim complexes» is taken into consideration. The highest evidence is proposed for the usage of the wheels
like fly-wheels, spinners, as well as during guessing.
Keywords: early nomads, material culture, bronze wheels, typology, chronology, mission, victim complex,
amulets, belt front, spinners, divinations.
Аннотация. В статье рассматривается один из оригинальных артефактов материальной культуры ранних
кочевников Евразии – бронзовые колесики. Освещаются вопросы территории распространения, типологии,
хронологии, истории бытования. Основное внимание уделено проблеме предназначения колесиков. Рассмо-
трены аргументы в пользу предположений об их принадлежности к ременной гарнитуре колчанов и мечей,
использовании в качестве амулетов, отмечена высокая встречаемость колесиков в составе так называемых
«жертвенных комплексов». Наиболее вероятно предположение об использовании колесиков в качестве махо-
вичков, пряслиц, в том числе при гаданиях.
Ключевые слова: ранние кочевники, материальная культура, бронзовые колесики, типология, хронология, предназначение, жертвенные комплексы, амулеты, ременная гарнитура, пряслица, гадания.
bronze wheels. The questions of the territory of expansion, typology, chronology, the history of living are researched.
The main attention is paid to the problem of the usage of the wheels. The ideas towards the belonging of them to the
belt front of quivers and swords, using them like amulets are shown, a high meeting the wheels like parts of the so-
called «victim complexes» is taken into consideration. The highest evidence is proposed for the usage of the wheels
like fly-wheels, spinners, as well as during guessing.
Keywords: early nomads, material culture, bronze wheels, typology, chronology, mission, victim complex,
amulets, belt front, spinners, divinations.
Аннотация. В статье рассматривается один из оригинальных артефактов материальной культуры ранних
кочевников Евразии – бронзовые колесики. Освещаются вопросы территории распространения, типологии,
хронологии, истории бытования. Основное внимание уделено проблеме предназначения колесиков. Рассмо-
трены аргументы в пользу предположений об их принадлежности к ременной гарнитуре колчанов и мечей,
использовании в качестве амулетов, отмечена высокая встречаемость колесиков в составе так называемых
«жертвенных комплексов». Наиболее вероятно предположение об использовании колесиков в качестве махо-
вичков, пряслиц, в том числе при гаданиях.
Ключевые слова: ранние кочевники, материальная культура, бронзовые колесики, типология, хронология, предназначение, жертвенные комплексы, амулеты, ременная гарнитура, пряслица, гадания.
Research Interests:
Research Interests:
The article is devoted to the bone spoons from early nomad burials that have been found in quivers or in other connection with arrows. The author lists 72 assemblages which come from an area encompassed by the Lower Don and the Kuban in... more
The article is devoted to the bone spoons from early nomad burials that have been found in quivers or in
other connection with arrows. The author lists 72 assemblages which come from an area encompassed by the
Lower Don and the Kuban in the west and Ustyurt and Turgai in the east. Most of the investigated burials with
spoons in the quivers are in the South Urals and date to the 5th – 3d cc. BC, whereas the earliest date to the 6th c.
BC and are located in the Lower Don region. Analysis of the different objects from quiver assemblages has
revealed that the spoons were the only non-utilitarian objects, in contrast with most of the fi nds which were
instruments for minor repairs (small touchstones, knives and awls). The author advances the hypothesis that
the spoons were used for sacrifi cial libations in funeral rites
other connection with arrows. The author lists 72 assemblages which come from an area encompassed by the
Lower Don and the Kuban in the west and Ustyurt and Turgai in the east. Most of the investigated burials with
spoons in the quivers are in the South Urals and date to the 5th – 3d cc. BC, whereas the earliest date to the 6th c.
BC and are located in the Lower Don region. Analysis of the different objects from quiver assemblages has
revealed that the spoons were the only non-utilitarian objects, in contrast with most of the fi nds which were
instruments for minor repairs (small touchstones, knives and awls). The author advances the hypothesis that
the spoons were used for sacrifi cial libations in funeral rites
Research Interests:
A collection of bone and horn tools and products from the Late Bronze Age settlement of ... more
A collection of bone and horn tools and products from the Late Bronze Age settlement of Novo-Bayramgulovo-1 in the Southern Trans-Ural region is considered in the paper. The collection consists of 119 artefacts. It includes typical tools of tanning production, a big group of arrowheads, different individual bone products. There is a remarkable set of astragals in the collection. The use-wear analysis of all objects of the collection is made. The authors conclude that by the Late Bronze Age in the territory of the Eurasian steppes there was a tradition of processing of bone
and horn and use of bone tools/products. The collection of Novo-Bayramgulovo-1 bone products corresponds to this tradition.
В статье рассматривается коллекция орудий и изделий из кости и рога поселения позднего бронзового века Ново-Байрамгулово-1 в Южном Зауралье. Коллекция насчитывает 119 экз. изделий. Найдены типичные орудия кожевенного производства, выделена большая группа наконечников стрел, различные индивидуальные изделия из кости. Выделяется яркая подборка астрагалов. Вся коллекция трасологически изучена. Авторы приходят к выводу, что к позднебронзовому веку на территории евразийских степей сложилась традиция переработки кости и рога и использования костяных орудий/изделий, и что коллекция костяных изделий Ново-Байрамгулово-1 находится в русле этой традиции.
and horn and use of bone tools/products. The collection of Novo-Bayramgulovo-1 bone products corresponds to this tradition.
В статье рассматривается коллекция орудий и изделий из кости и рога поселения позднего бронзового века Ново-Байрамгулово-1 в Южном Зауралье. Коллекция насчитывает 119 экз. изделий. Найдены типичные орудия кожевенного производства, выделена большая группа наконечников стрел, различные индивидуальные изделия из кости. Выделяется яркая подборка астрагалов. Вся коллекция трасологически изучена. Авторы приходят к выводу, что к позднебронзовому веку на территории евразийских степей сложилась традиция переработки кости и рога и использования костяных орудий/изделий, и что коллекция костяных изделий Ново-Байрамгулово-1 находится в русле этой традиции.
Research Interests:
The article is devoted to historiographic research of the excavation materials from mound 7 of Sara burial ground. The excavations took place in the Eastern Orenburg area in 1928. The materials of these excavations entered scientific... more
The article is devoted to historiographic research of the excavation materials from mound 7 of Sara
burial ground. The excavations took place in the Eastern Orenburg area in 1928. The materials of these excavations
entered scientific circulation in 1960 and contained serious errors, which greatly distorted the discoveries made
there. B.F. Zhelezchikov, archaeologist from Volgograd, was the first to pay attention to this fact in 1997 but he just
mentioned it briefly. We have conducted our own archival research and this article presents its results. The paper
fully publishes the text of D.I. Zakharov’s report, his plan of Sara burial ground, the plan and cross-section view of
mound 7 excavated by him. The paper characterizes the photos of the finds attached to Zakharov’s report as well.
While comparing Zakharov’s data with the information which entered scientific circulation in the middle of the
previous century under the name of “mound 7 of the burial ground near the village of Sara” we identified “extra”
artifacts included into the report accidentally. For example, an iron dagger, most arrowheads, all items of horse
harness, a whetstone, a stone tile and some decorations were excluded from the finds supposedly made in this
mound. The letter from director of Orenburg Museum I.A. Zaretskiy confirmed the earlier suggestions that these
objects were found during grave robberies and accidentally included into the collection of finds from mound 7 of
Sara burial ground. The paper publishes an excerpt from this letter. We restored the true picture of the excavations
of 1928 and observed the burial rite of the burial in mound 7 – cremation at the side of the burial.
Статья посвящена историографическому исследованию материалов раскопок кургана 7
могильника Сара в Восточном Оренбуржье в 1928 году. Материалы этих раскопок были введены в научный
оборот в 1960-х гг., с серьезными ошибками, сильно исказившими истинную картину сделанных там открытий. Впервые на это обратил внимание волгоградский археолог Б.Ф. Железчиков в 1997 г., но он ограничился лишь кратким упоминанием об этом. Нами проведены собственные архивные разыскания, результаты которых представлены в статье. Полностью публикуется текстовая часть отчета автора раскопок Д.И. Захарова и
составленный им план могильника Сара, план и профиль раскопанного им кургана 7. Также охарактеризованы фотографии находок из этого кургана, приложенные к отчету Д.И. Захарова. Сопоставление данных
Д.И. Захарова с комплексом сведений, вошедших в науку под наименованием «курган 7 могильника у села
Сара» в середине прошлого века, позволило выявить «лишние» артефакты, включенные в него случайно.
В частности, из числа находок якобы из этого кургана были исключены железный кинжал, большинство
наконечников стрел, все предметы конской упряжи, оселок, каменная плитка, часть украшений. Выдвигавшееся ранее предположение о том, что эти предметы были найдены при грабительских раскопках и были
случайно включены в коллекцию находок из кургана 7 Сары, находит подтверждение в письме директора
Оренбургского музея И.А. Зарецкого, отрывок из которого публикуется. После восстановления истинной
картины раскопок 1928 г. сделаны наблюдения над погребальным обрядом захоронения в кургане 7 – трупосожжением на стороне.
burial ground. The excavations took place in the Eastern Orenburg area in 1928. The materials of these excavations
entered scientific circulation in 1960 and contained serious errors, which greatly distorted the discoveries made
there. B.F. Zhelezchikov, archaeologist from Volgograd, was the first to pay attention to this fact in 1997 but he just
mentioned it briefly. We have conducted our own archival research and this article presents its results. The paper
fully publishes the text of D.I. Zakharov’s report, his plan of Sara burial ground, the plan and cross-section view of
mound 7 excavated by him. The paper characterizes the photos of the finds attached to Zakharov’s report as well.
While comparing Zakharov’s data with the information which entered scientific circulation in the middle of the
previous century under the name of “mound 7 of the burial ground near the village of Sara” we identified “extra”
artifacts included into the report accidentally. For example, an iron dagger, most arrowheads, all items of horse
harness, a whetstone, a stone tile and some decorations were excluded from the finds supposedly made in this
mound. The letter from director of Orenburg Museum I.A. Zaretskiy confirmed the earlier suggestions that these
objects were found during grave robberies and accidentally included into the collection of finds from mound 7 of
Sara burial ground. The paper publishes an excerpt from this letter. We restored the true picture of the excavations
of 1928 and observed the burial rite of the burial in mound 7 – cremation at the side of the burial.
Статья посвящена историографическому исследованию материалов раскопок кургана 7
могильника Сара в Восточном Оренбуржье в 1928 году. Материалы этих раскопок были введены в научный
оборот в 1960-х гг., с серьезными ошибками, сильно исказившими истинную картину сделанных там открытий. Впервые на это обратил внимание волгоградский археолог Б.Ф. Железчиков в 1997 г., но он ограничился лишь кратким упоминанием об этом. Нами проведены собственные архивные разыскания, результаты которых представлены в статье. Полностью публикуется текстовая часть отчета автора раскопок Д.И. Захарова и
составленный им план могильника Сара, план и профиль раскопанного им кургана 7. Также охарактеризованы фотографии находок из этого кургана, приложенные к отчету Д.И. Захарова. Сопоставление данных
Д.И. Захарова с комплексом сведений, вошедших в науку под наименованием «курган 7 могильника у села
Сара» в середине прошлого века, позволило выявить «лишние» артефакты, включенные в него случайно.
В частности, из числа находок якобы из этого кургана были исключены железный кинжал, большинство
наконечников стрел, все предметы конской упряжи, оселок, каменная плитка, часть украшений. Выдвигавшееся ранее предположение о том, что эти предметы были найдены при грабительских раскопках и были
случайно включены в коллекцию находок из кургана 7 Сары, находит подтверждение в письме директора
Оренбургского музея И.А. Зарецкого, отрывок из которого публикуется. После восстановления истинной
картины раскопок 1928 г. сделаны наблюдения над погребальным обрядом захоронения в кургане 7 – трупосожжением на стороне.
Research Interests:
Статья посвящена одному из курганов могильника Алебастрово I, расположенного в среднем течении реки Урал. Анализ погребального обряда и вещевого материала позволил выявить сочетание признаков, присущих культуре ранних кочевников VI–IV... more
Статья посвящена одному из курганов могильника Алебастрово I, расположенного в среднем течении реки Урал. Анализ погребального обряда и вещевого материала позволил выявить сочетание признаков, присущих культуре ранних кочевников VI–IV вв. до н. э. и более поздних черт, характерных для III–I вв. до нашей эры. В частности, к ранним чертам относится коллективный характер захоронения в большой квадратной яме (погребение 2), типичный для конца V – IV в. до нашей эры. Однако находка в данном погребении кинжала с прямым перекрестьем и серповидным навершием указывает на принадлежность его периоду III–I вв. до нашей эры. Также заслуживают внимания находки зеркала, ложечки и пряслица. Зеркало по формальным признакам принадлежит типу «Скрипкин 1.6» – с плоским диском без валика и рукоятью в виде треугольного черешка. Они появились в савроматское время, но не получили широкого распространения. Большинство этих зеркал относится к рубежу эр – первым векам нашей эры. Однако мы считаем, что наибольшее сходство зеркало из Алебастрово I имеет с зеркальными дисками так называемых «музыкальных» зеркал, которые датируются 2 половиной IV в. до нашей эры. Костяная ложечка принадлежит к типу I, характерному для изделий савроматского времени VI–IV вв. до нашей эры. Однако орнамент на ее черенке аналогичен орнаменту на костяных изделиях более позднего времени – III–II вв. до нашей эры. Глиняное пряслице имеет орнамент в виде 4 секторов, декорированных бороздами и ямками. Аналогии этому орнаменту имеются на пряслицах III–II вв. до н. э. кара-абызской культуры Южного Приуралья. По совокупности признаков
курган датирован нами 2-й половиной III – II в. до нашей эры. Материалы кургана подтверждают выводы первого исследователя могильника Б.Ф. Железчикова о непрерывности развития культуры ранних кочевников региона в VI–III вв. до нашей эры.
курган датирован нами 2-й половиной III – II в. до нашей эры. Материалы кургана подтверждают выводы первого исследователя могильника Б.Ф. Железчикова о непрерывности развития культуры ранних кочевников региона в VI–III вв. до нашей эры.
Research Interests:
В статье рассматривается образ «копытного хищника», изображенного на костяной ложечке из могильника Сара в Восточном Оренбуржье. Он сочетает в себе черты травоядного и хищного животного – оскаленную пасть с большими клыками и ноги,... more
В статье рассматривается образ «копытного хищника», изображенного на костяной ложечке из могильника Сара в
Восточном Оренбуржье. Он сочетает в себе черты травоядного и хищного животного – оскаленную пасть с большими
клыками и ноги, оканчивающиеся копытами. Обсуждаются две труднодоказуемые версии: это либо фантастическое поли-
морфное существо, либо реальное животное – кабарга. Надежные аналоги среди изображений звериного стиля скифской
эпохи отсутствуют как в первом, так и во втором случае. Тем не менее есть основания полагать, что образ «копытного
хищника» имеет восточное (Алтай, Тува) происхождение
Восточном Оренбуржье. Он сочетает в себе черты травоядного и хищного животного – оскаленную пасть с большими
клыками и ноги, оканчивающиеся копытами. Обсуждаются две труднодоказуемые версии: это либо фантастическое поли-
морфное существо, либо реальное животное – кабарга. Надежные аналоги среди изображений звериного стиля скифской
эпохи отсутствуют как в первом, так и во втором случае. Тем не менее есть основания полагать, что образ «копытного
хищника» имеет восточное (Алтай, Тува) происхождение
Research Interests:
Статья посвящена золотым серьгам в виде несомкнутого кольца с припаянным декоративным элементом биконической формы из могильника Сара в Восточном Оренбуржье. Генетически такой тип восходит к серьгам в виде кольца с коническим колпачком,... more
Статья посвящена золотым серьгам в виде несомкнутого кольца с припаянным декоративным элементом биконической формы из могильника Сара в Восточном Оренбуржье. Генетически такой тип восходит к серьгам в виде кольца с коническим колпачком, самые ранние изображения которых зафиксированы на каменных рельефах Ассирии, а основная зона распространения — Саяно-Алтай, где они встречаются в погребениях раннескифского времени и изображались на оленных камнях. Единичные находки подобных серег известны в Центральном Казахстане и Нижнем Поволжье. На Южном Урале найдены датирующиеся более поздним временем дериваты саяно-алтайских серег. Биконическая форма декоративного элемента серег из Сары находит аналогии в Туве и на Северном Кавказе. Автор полагает, что изображения и находки серег данного типа свидетельствуют о сложных процессах, происходивших в степях Евразии в раннем железном веке.
Research Interests:
«Бакшай. Древнее святилище Башкирского края» - необычное издание. Оно сочетает в себе популярный очерк по истории исследования одного из самых интересных памятников археологии Южного Зауралья эпохи энеолита и позднего бронзового века —... more
«Бакшай. Древнее святилище Башкирского края» - необычное издание. Оно сочетает в себе популярный очерк по истории исследования одного из самых интересных памятников археологии Южного Зауралья эпохи энеолита и позднего бронзового века — святилища Бакшай (поселения Ново-Байрамгулово-1) с конкретными материалами, полученными при его изучении методами археологии, геофизики, археоастрономии, палеозоологии, антропологии и других наук. Книга адресована юношеству и взрослым, научным работникам, студентам, школьникам, всем, кому интересна древняя история Башкирии
Research Interests:
A monograph series “The Burial Mounds of South Urals” presents the result of archaeological research which was carried out from the end of 1980s to the beginning of 2000s by the expeditions of V. K. Fedorov, V. N. Vasilyev and Y. V.... more
A monograph series “The Burial Mounds of South Urals” presents the result of archaeological research which
was carried out from the end of 1980s to the beginning of 2000s by the expeditions of V. K. Fedorov, V. N. Vasilyev and
Y. V. Rafikova in Uchalinsky, Baimaksky, Aezelilovsky, Khaibullinsky Districts of the Republic of Bashkortostan and
Kvarkensky District of the Orenburg Region of the Russian Federation. The first issue of “The Burial Mounds of South
Urals” contained the research of six burial sites (11 mounds and 34 burials) in Uchalinsky and Abzelilovsky Districts
of the Republic of Bashkortostan. 22 of those burials refer to the Bronze Epoch, 5 – to the Early Iron Age and 7 –
to Muslim burials. Besides, chance finds – 5 daggers and 1 stone altar – were also studied.
All burials are of undoubted interest, the materials of some of them are unique.
The materials of two Bronze Epoch burials on the territory of Abzelilovsky District – Mikhailovsky II and Selivanovsky
II – refer to the Alakul Culture with some influence of the Timber – Frame Culture traditions. It is primarily expressed
in the northern orientation of the buried. The cultural specificity of the burial grounds on the territory where monuments
of the Magnitogorsk Variety of the Alakul Culture are located are partly determined by this zone of close interaction
of the Alakul and Timber – Frame population of South Urals. These burial grounds date between the 18th – 16th
centuries B. C., to the time of the existence of mixed Timber – Frame – Alakul Complexes in South Urals. Burial Mound I of the Mikhailovka II Burial Ground is located on a high terrace of the Yangelka River bank and
refers to the Bronze Epoch. Under the barrow, we excavated an impressive stone circle, which served as the facingof its edges. Two burials – one central and one peripheral – were found on the site under the mound. Fragments of
unornamented vessels of splendid quality and peculiar form were excavated in a large burial pit that had been fully
plundered. In the peripheral burial a similar vessel was found intact. On the totality of the signs, the Mikhailovka
II Mound is unmatched among the known burial grounds of the Late Bronze Epoch in Magnitigorsk District. All this
suggests that the mound served as a tomb for the elite of the local Alakul population group.
In the Selivanovsky II Burial Ground located 2. 5 km to the south-west of the Mikhailovka Burial Ground on a low
shore of Lake Chebarkul two mounds of the Late Bronze Age were excavated. All in all Mound 1 and Mound 5 contain
17 burials. The burials are intact except the central one in Mound 1 destroyed in our days.
Mound 1 of the Selivanovsky II Burial Ground contained 14 burials: 6 single burials (3 child burials and 3 adult
ones), 5 paired burials of opposite sexes in which the buried were placed facing each other, one double burial the
children in which the children were lying on the same side, one burial of four children. Two children in this burial were
placed facing each other and two children were lying on the same side. In paired burials there are children (Burial 13),
a child and a teenager (Burial 14), teenagers (Burial 2), two burials of adults – a man and a woman (Burials 10 and 12).
Such great number of paired burials of the dead of various age concentrated under one barrow is unprecedented
among burial complexes of the developed Late Bronze Age not only in South Urals but on the whole territory of steppe
Eurasia. The change of the position of the buried on a certain side in relation to the floor depending on the kind of the
burial – paired or single – also has no analogues: in single burials men are lying on the left side, women – on the right;
in paired burials vice versa – men on the right side, women – on the left side. Probably we see here the beginning of the
process of the Alakul funeral rite transformation that resulted in the fixed position of women on the left side and men on
the right side. We observe it, irrespective of the type of burial, single or paired, in the funeral rite of the Central Asian
Tazabagjabsky Culture.
In our opinion the Selivanovsky paired burials possibly reflect a real family union between a man and a woman.
What kind of wedlock it was is a complicated problem. The clarification of this question requires a synthesis of all the
knowledge of the Alakul society accumulated to date.
Mound 5 of the Selivanovsky II Burial Ground contains three child burials. It is unique because of the stone
anthropomorphic stele discovered at its west side. The finding of this stele testifies to the connection of the tradition of
building menhir “alleys” and funeral and memorial rites of early South Urals population.
was carried out from the end of 1980s to the beginning of 2000s by the expeditions of V. K. Fedorov, V. N. Vasilyev and
Y. V. Rafikova in Uchalinsky, Baimaksky, Aezelilovsky, Khaibullinsky Districts of the Republic of Bashkortostan and
Kvarkensky District of the Orenburg Region of the Russian Federation. The first issue of “The Burial Mounds of South
Urals” contained the research of six burial sites (11 mounds and 34 burials) in Uchalinsky and Abzelilovsky Districts
of the Republic of Bashkortostan. 22 of those burials refer to the Bronze Epoch, 5 – to the Early Iron Age and 7 –
to Muslim burials. Besides, chance finds – 5 daggers and 1 stone altar – were also studied.
All burials are of undoubted interest, the materials of some of them are unique.
The materials of two Bronze Epoch burials on the territory of Abzelilovsky District – Mikhailovsky II and Selivanovsky
II – refer to the Alakul Culture with some influence of the Timber – Frame Culture traditions. It is primarily expressed
in the northern orientation of the buried. The cultural specificity of the burial grounds on the territory where monuments
of the Magnitogorsk Variety of the Alakul Culture are located are partly determined by this zone of close interaction
of the Alakul and Timber – Frame population of South Urals. These burial grounds date between the 18th – 16th
centuries B. C., to the time of the existence of mixed Timber – Frame – Alakul Complexes in South Urals. Burial Mound I of the Mikhailovka II Burial Ground is located on a high terrace of the Yangelka River bank and
refers to the Bronze Epoch. Under the barrow, we excavated an impressive stone circle, which served as the facingof its edges. Two burials – one central and one peripheral – were found on the site under the mound. Fragments of
unornamented vessels of splendid quality and peculiar form were excavated in a large burial pit that had been fully
plundered. In the peripheral burial a similar vessel was found intact. On the totality of the signs, the Mikhailovka
II Mound is unmatched among the known burial grounds of the Late Bronze Epoch in Magnitigorsk District. All this
suggests that the mound served as a tomb for the elite of the local Alakul population group.
In the Selivanovsky II Burial Ground located 2. 5 km to the south-west of the Mikhailovka Burial Ground on a low
shore of Lake Chebarkul two mounds of the Late Bronze Age were excavated. All in all Mound 1 and Mound 5 contain
17 burials. The burials are intact except the central one in Mound 1 destroyed in our days.
Mound 1 of the Selivanovsky II Burial Ground contained 14 burials: 6 single burials (3 child burials and 3 adult
ones), 5 paired burials of opposite sexes in which the buried were placed facing each other, one double burial the
children in which the children were lying on the same side, one burial of four children. Two children in this burial were
placed facing each other and two children were lying on the same side. In paired burials there are children (Burial 13),
a child and a teenager (Burial 14), teenagers (Burial 2), two burials of adults – a man and a woman (Burials 10 and 12).
Such great number of paired burials of the dead of various age concentrated under one barrow is unprecedented
among burial complexes of the developed Late Bronze Age not only in South Urals but on the whole territory of steppe
Eurasia. The change of the position of the buried on a certain side in relation to the floor depending on the kind of the
burial – paired or single – also has no analogues: in single burials men are lying on the left side, women – on the right;
in paired burials vice versa – men on the right side, women – on the left side. Probably we see here the beginning of the
process of the Alakul funeral rite transformation that resulted in the fixed position of women on the left side and men on
the right side. We observe it, irrespective of the type of burial, single or paired, in the funeral rite of the Central Asian
Tazabagjabsky Culture.
In our opinion the Selivanovsky paired burials possibly reflect a real family union between a man and a woman.
What kind of wedlock it was is a complicated problem. The clarification of this question requires a synthesis of all the
knowledge of the Alakul society accumulated to date.
Mound 5 of the Selivanovsky II Burial Ground contains three child burials. It is unique because of the stone
anthropomorphic stele discovered at its west side. The finding of this stele testifies to the connection of the tradition of
building menhir “alleys” and funeral and memorial rites of early South Urals population.