Тяпкин

Резиденции вписаны в биографии короля Речи Посполитой Яна III Собеского и королевы Марии Казимиры заглавными буквами. Предлагаются дополнительные свидетельства о них, сообщенные русским дипломатом Василием Тяпкиным. Благодаря его документам удается представить повседневную реальность королевской четы чуть более детально.

Описывая погребение польских монархов Яна II Казимира и Михаила Вишневецкого в 1676 г., московский посланник В.М. Тяпкин упомянул: музыканты, сопровождавшие действо, дули в некие «амшкуры». Поиски лексемы в специальной литературе, в польских и российских этимологических словарях в итоге привели в Российский государственный архив древних актов, благодаря документам которого удалось выяснить, что же представляли собой эти «амшкуры».

Среди дипломатов-интеллектуалов XVII столетия традиционно называют глав Посольского приказа, прежде всего, А. Л. Ордина-Нащокина, А. С. Матвеева, В. В. Голицына. Менее исследованы духовные запросы их подчиненных. Донесения одного из них, резидента в Речи Посполитой, раскрывают его «книжные» интересы, к числу которых относились близкие знатокам-современникам образцы религиозной и светской «элитарных» литератур, а также представители «низового» жанра.

Представление о польском короле и военном деятеле Яне III Собеском как о бескомпромиссном борце с исламской «грозой» вновь подвергнуто сомнению благодаря новым документам из посольских книг русского резидента в Речи Посполитой В.М. Тяпкина. С самого начала антитурецкой кампании 1674 г. Собеский поддерживал связи с дипломатами Крымского ханства – вассала Блистательной Порты. Его целью было не только заключение при крымском посредничестве перемирия с Турцией, но и обращение крымского оружия против османов. Среди причин данного шага следует выделить тяжелое положение охваченной грабежами Польской земли и, отчасти, недовольство элит Речи Посполитой действиями помогавшего им в противостоянии с турками московского военного руководства. Отношения с Крымом Ян III и его единомышленники на тот момент не считали абсолютно бесперспективными, наблюдалось даже сворачивание поляками части боевых операций против турецко-татарских завоевателей. Также и подданные хана демонстрировали заинтересованность в переговорах, первыми прислав своего посланника (июнь 1674 г.). Как позволяют заключить материалы миссии Тяпкина, калга-султану Селямет-Гирею в этом дипломатическом процессе польская сторона тогда отводила несколько более заметную роль.

Эпилог исследования "лингвистических" особенностей части документов московского резидента в Речи Посполитой В.М. Тяпкина. Поделиться результатами нас пригласили в Государственный университет Чжэнчжи, Тайбэй (Slavica Formosana, 2020 г.). "Пандемия" внесла свои коррективы - симпозиум отложен. Брезжит луч надежды: материалы Тяпкина все же войдут в сборник трудов научного форума, теперь уже на Тайване.

Уподобление скептика Фоме вошло в речевую практику, но вопросом о времени возникновения казуса по-настоящему никто не занимался. Определим его, основываясь, преимущественно, на русских и польских текстах. Заявив о себе в XI в., имя апостола с дефиницией «сомнение» появляется у Кирилла Туровского, в переводах с греческого. С XIV в. наблюдаем распространение сюжета о Фоме и явлении Христа, акцент смещен на засвидетельствование Воскресения. В языке светских произведений библеизм обычно фиксируют не ранее XIX столетия. Из архивного материала следует, что имя «Фома» как нарицательное использовалось и прежде.

Устанавливаются современные названия и местоположение объектов в сообщениях московского дипломата В.М. Тяпкина – Торнов, Решов, Устя город и др. Выстроен маршрут передвижения резидента из Яворова в Краков на коронацию Яна III Собеского в 1676 г. Рассмотренная в статье информация конкретизировала для заинтересованных россиян топонимику воеводств, в особенности Русского и Сандомирского, «приметы» внутренней планировки двух важнейших городов Речи Посполитой – Варшавы и Кракова.

Память о захвате османами города Подгайцы живет до сих пор, однако источников информации об этой драме не так много. В их число попал доклад русского резидента в Речи Посполитой В.М. Тяпкина, позволяющий более детально воспроизвести произошедшее. Рассказ дипломата помогает выяснить скорость распространения вестей относительно участи Подгаец, узнать о первых откликах на катастрофу представителей польско-литовской стороны и Москвы. Оперируя польскими и украинскими материалами, автор статьи находит общие черты, сближающие донесение Тяпкина с другими историческими обобщениями по данному вопросу. Роковой шаг защитников населенного пункта, в итоге отворивших ворота перед неприятелем, был спровоцирован суровыми испытаниями, выпавшими на долю этого места.

Обсуждаются некоторые моменты истории лексемы «камин», родственное которой понятие «комин» фиксируется в памятнике украинской литературы 1577г. (1579г.). Приводятся аргументы в пользу сближения словарной единицы «комин» с «комина» – термином XVII столетия. В 1676 г. задокументирован случай использования формы «комины».

Находясь в заграничной поездке, московский посланник В. Тяпкин изучает роль информационного воздействия в политической борьбе, выясняет некоторые нюансы использования на Западе «политтехнологий», высказывается за более активное применение «мягкого давления», в какой-то мере предвосхищая внешнеполитические взгляды российских политиков XXI в.