В. С. Флёров Валерий Сергеевич Флёров, сотрудник Института археологии – – – Погребальные обряды на севере Хазарского каганата. – Волгоград, 1993 Раннесредневековые юртообразные жилища Восточной Европы. – Москва, 1996 Аланы Центрального Предкавказья V–VIII веков: обряд обезвреживания погребенных. – Москва, 2000 Постпогребальные обряды Центрального Предкавказья в I в. до н. э. – IV в. н. э. и Восточной Европы в IV в. до н. э. – XIV в. н. э. – Москва, 2007 «Города» и «замки» Хазарского каганата. Археологическая реальность. – Москва; Иерусалим, 2011 Хазария в кросскультурном пространстве: историческая география, крепостная архитектура, выбор веры. – Москва, 2014 (соавторы Т. М. Калинина, В. Я. Петрухин) Valerij S. Flyorov, Research fellow of the Institute of Archeology of the Russian Academy of Sciences (IA RAS), author of the books: – – – – – – The Burial Rites in the North of the Khazar Khaganate. – Volgograd, 1993 Early Medieval Yurt-like Dwellings of Eastern Europe. – Moscow, 1996 The Alans of the Central Ciscaucasia in the 5th – 8th centuries: Rites Related to Disposal of the Dead. – Moscow, 2000 Post-burial Rites of the Central Ciscaucasia in the 1st c. BC – 4th c. AD, and in Eastern Europe in the 4th c. BC – 14th c. AD. – Moscow, 2007 “Cities” and “Castles” of the Khazar Khaganate. Archaeological Reality. – Moscow; Jerusalem, 2011 Khazaria in the Cross-Cultural Space: Historical Geography, Fortress Architecture, Choice of Faith. – Moscow, 2014 (co-authors T. M. Kalinina, V. Ya. Petrukhin) В. С. Флёров – – – СЕМИКАРАКОРСКОЕ ГОРОДИЩЕ Российской академии наук (ИА РАН), автор книг: ФОРТИФИКАЦИЯ ХАЗАРСКОГО КАГАНАТА НА НИЖНЕМ ДОНУ СЕМИКАРАКОРСКОЕ ГОРОДИЩЕ V. S. Flyorov KHAZAR KHAGANATE FORTIFICATION ON THE LOWER DON THE SEMIKARAKORY FORTRESS СЕМИКАРАКОРСКОЕ ГОРОДИЩЕ — 1973 г. БАШНЯ НА СЕВЕРНОЙ СТЕНЕ КРЕПОСТИ Полевой чертеж Раскопки В. С. ФЛЁРОВА Russian Academy of Sciences Institute of Archaeology V. S. Flyorov KHAZAR KHAGANATE FORTIFICATION ON THE LOWER DON THE SEMIKARAKORY FORTRESS LRC Publishing House Moscow 2020 Российская академия наук Институт археологии В. С. Флёров ФОРТИФИКАЦИЯ ХАЗАРСКОГО КАГАНАТА НА НИЖНЕМ ДОНУ СЕМИКАРАКОРСКОЕ ГОРОДИЩЕ Издательский Дом ЯСК Москва 2020 УДК 902/904 ББК 63.4(2) Ф 71 Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований проект 20-111-00024, не подлежит продаже Утверждено к печати Ученым советом Института археологии Российской академии наук Н а у ч н ы й р е д а к т о р: кандидат исторических наук В. Ю. Коваль Р е ц е н з е н т ы: кандидат исторических наук С. Б. Болелов, доктор исторических наук Ю. М. Могаричев, кандидат исторических наук В. Н. Чхаидзе Флёров В. С. Ф 71 Фортификация Хазарского каганата на Нижнем Дону. Семикаракорское городище. — М.: Издательский Дом ЯСК, 2020. — 376 с., ил. — (Вклейка после с. 80). ISBN 978-5-907290-13-6 Семикаракорское городище — кирпичная крепость, крупнейшая среди кирпичных и каменных крепостей Хазарского каганата в бассейне р. Дон, Ростовская обл. Первые раскопки крепости провел автор в 1971–1974 гг. Крепость площадью 4 га сооружена по схеме «квадрат в квадрате» из сырцового кирпича с долей обожженного, без угловых башен, но с грандиозным донжоном. Основной объем книги отведен строительным материалам и технологии кирпичного строительства, методике раскопок сырцовых стен. Полной неожиданностью стало открытие в Цитадели строений из обожженного кирпича. Для кровли применена черепица византийских типов, аналоги которым автор нашел в музеях Крыма и Болгарии. Анализ стратиграфии привел к выводу о кратковременном существовании крепости. Погибла при штурме; найдены останки убитых женщин и детей. Ряд данных позволяют синхронизировать Семикаракорскую крепость с Правобережной Цимлянской и отнести к досаркелскому времени, к концу VIII — самому началу IX в. Совокупность фактов и наблюдений привела к выводу о назначении Семикаракорской крепости: ставка хазарских каганов на Нижнем Дону. Введение Семикаракорской крепости в научный оборот позволяет пересмотреть существующие представления об участия Византии в формировании хазарской фортификации. Со всей очевидностью встает вопрос о том, что миссия Петроны Каматира не была единственной. Для археологов, историков, преподавателей, студентов. The Semikarakory hillfort is a brick fortress, the largest among the brick and stone fortresses of the Khazar Khaganate in the Don basin (Rostov oblast). The first excavations of the fortress were carried out by the author in 1971–1974. The fortress, with an area of 4 hectares, was built of mudbricks, some of which were fired. It follows the “square in square” scheme without corner towers, but with a grand keep. The bulk of the book is concerned with the building materials and brick-building technology, as well as the methodology for excavating mudbrick walls. A complete surprise was the discovery of fired brick buildings in the Citadel. For the roof, Byzantine-type tiles were used; the author was able to find analogous tiles in museums of Crimea and Bulgaria. Stratigraphy analysis led to the conclusion that the fortress had a short life span. It was destroyed in an assault; the remains of violently killed women and children were found. The existing evidence makes it possible to synchronize the Semikarakory fortress with the Right-Bank Tsimlyanskaya fortress and attribute it to pre-Sarkel time, that is, late VIII to very early IX century. The publication of findings from the Semikarakory fortress will finally remove it from the category of unexplored and will fill the gap in our know­ ledge about the formation of a fortress network throughout the Khazar Khaganate. The introduction of the Semikarakory fortress into research allows us to reconsider the existing ideas about the role that Byzantium played in the build-up of Khazar fortifications. This clearly suggests that the mission of Petronas Kamateros was not the only one. This book will be of interest for archaeologists, historians, teachers and students. В оформлении переплета использована фотография из архива автора (Семикаракоры, 1974 г.) УДК 902/904 ББК 63.4(2) © Флёров В. С., 2020 © Моисеев Д. А. (приложение), 2020 © Издательский Дом ЯСК, 2020 Содержание От автора . ................................................................................................................................. 7 Глава 1. Описание городища ........................................................................................................ 8 Глава 2. Предыстория и обстоятельства раскопок ......................................................................... 20 Глава 3. Северо-восточный угол крепости . .................................................................................. 24 Глава 4. Восточная стена крепости у основания донжона .............................................................. 63 Глава 5. Юго-восточная стена крепости . ..................................................................................... 84 Глава 6. Cеверная стена крепости ............................................................................................... Северная стена крепости в квадратах 55, 55а, 55в, 56, 56а ........................................................ Стратиграфическая ситуация у северной стены крепости ......................................................... Северная стена крепости в квадратах 57–59 . .......................................................................... 86 86 88 89 Глава 7. Башня на северной стене крепости ................................................................................ 108 Глава 8. Северная стена цитадели .............................................................................................. 140 Глава 9. Южная стена цитадели ................................................................................................. 152 Глава 10. Внутренняя стена цитадели и кирпичные строения . ...................................................... 163 Внутренняя стена цитадели ................................................................................................. 163 Кирпичные строения . ......................................................................................................... 164 Глава 11. Статистика и размеры обожженных кирпичей Семикаракорской крепости и Саркела . ....... Семикаракорская крепость . ................................................................................................. Статистика толщины кирпичей по обломкам ................................................................... Строительные материалы толщиною 2–3,5 см . ................................................................ Целые кирпичи Семикаракорской крепости ..................................................................... Квадратные кирпичи Семикаракорской крепости ....................................................... Прямоугольные кирпичи Семикаракорской крепости . ................................................ Трапециевидный кирпич Семикаракорской крепости . ................................................ Саркел . ............................................................................................................................. Вес кирпича ....................................................................................................................... Проблемы изучения кирпичей . ............................................................................................ 173 175 175 186 186 187 190 194 194 200 206 Глава 12. Строительство крепости: технология, сроки . ................................................................ 223 Глава 13. Стратиграфия цитадели .............................................................................................. 230 Глава 14. Керамика и вещи . ...................................................................................................... 244 Глава 15. Знаки на кирпичах . .................................................................................................... 277 6 В. С. Флёров Глава 16. Хронология нижне-донских крепостей ......................................................................... 293 Глава 17. Сведения xix – начала хх в. о Семикаракорском городище . ......................................... 297 Глава 18. Из современной историографии. Против кого или с какими целями построена крепость . ........................................................................................................... 311 Глава 19. Ставка хазарских каганов . .......................................................................................... 326 Итоги и перспективы исследований ........................................................................................ 334 Summary . ............................................................................................................................... 337 Приложение Моисеев Д. А. Технология изготовления черепицы Семикаракорской крепости ............................... 345 Керамиды .......................................................................................................................... 347 Калиптеры ......................................................................................................................... 349 Литература ............................................................................................................................. 363 Сокращения ........................................................................................................................... 373 ОТ АВТОРА Многократно упоминаемое местными донскими исследователями Семикаракорское городище на протяжении ХIX – начала XX в. оставалось незамеченным «большой археологией». Положение мало изменилось и после публикации описаний и планов городища: А. А. Миллером в 1929 г. и М. И. Артамоновым в 1935 г. 1 Лишь изредка название городища стало появляться в историко-археологических исследованиях после моей статьи в журнале «Российская археология» (№ 2, 2001). Только сейчас и с большим запозданием читателю предлагается относительно полная публикация первых и весьма несовершенных раскопок городища. Структура книги, очередность разделов и порядок изложения тех или иных материалов неоднократно менялись. И все же добиться «идеального», полностью удовлетворившего автора и читателя результата не удалось, и вряд ли это возможно. Историографический очерк, вопреки традиции, размещен в конце книги. Читателю будет легче воспринимать написанное о городище в XIX – начале XXI в., предварительно ознакомившись с описанием памятника и результатами его первых раскопок. С признательностью называю тех, кто оказывал мне реальную помощь в ходе раскопок и впоследствии, вплоть до написания книги. Это – еще студенты в годы раскопок 1971–1974 гг. – ростовчане Анатолий Ксенофонтович Гамаюнов, Любовь Ивановна Пыженко, таганрожец Геннадий Викторович Дудченко. Прекрасным полевым сотрудником был не имевший исторического образования Николай Шаталов (Ростов‑на-Дону). Многое сделала для экспедиции главный хранитель Таганрогского краеведческого музея в 1970‑х гг. Светлана Петровна Тартанова. Разнообразную помощь оказали Владимир Владиславович Ключников (Ростов‑на-Дону), Дмитрий Анатольевич Моисеев (Бахчисарайский музей), Виктор Николаевич Чхаидзе (Институт археологии РАН). Признателен за сотрудничество краеведу, технологу керамического производства в г. Семикаракорске Сергею Федоровичу Токаренко, проделавшему ряд опытов по реконструкции технологии изготовления семикаракорских обожженных кирпичей. С особой благодарностью вспоминаю Рашо Рашева (1943–2008) 2 и наше с ним многолетнее знакомство. По его статьям и книгам я получал основы знаний о фортификации Первого Болгарского царства. Редкие сведения о городище сообщил мне незадолго до своей кончины Игорь Сергеевич Каменецкий (1930–2014) 3. В подготовке книги к изданию участвовала мой друг Евгения Коматарова-Балинова из Национального Археологического института с музеем Болгарской академии наук (НАИМ БАН), София. В 2018 г. она организовала мою поездку по ряду ранневизантийских крепостей и нескольким музеям Болгарии. При всей своей напряженной научной работе она сочла возможным сопровождать меня, сообщая на месте столь необходимые сведения о каждой крепости. Самым ценным стало то, что Евгения обращала мое внимание на те особенности строительных технологий и материалов, которые я не заметил бы без ее подсказки. Глубокая благодарность тогдашнему директору НАИМ Людмилу Вагалинскому. Не перестаю удивляться тому, что, отягощенный бесчисленными директорскими обязанностями, Людмил выкроил полный рабочий день, чтобы ознакомить меня с раскопками известной крепости Нове, исследованию которой он посвятил много лет. Своими критическими замечаниями немало содействовала работе над книгой Татьяна Михайловна Калинина (Институт всеобщей истории РАН). Признательность С. С. Сулиной. Светлана Сергеевна – потомок донского историка И. М. Сулина (1861–1921), основательница Интернет-Клуба Сулиных, живет в Финляндии. Она поделилась со мною множеством электронных версий печатных изданий, выходивших в Области Войска Донского. Книга написана при поддержке моей жены Валентины Евгеньевны Флёровой (Нахапетян). С особой теплотой вспоминаю Ольгу Колобову, которая отредактировала весь текст и таблицы, обращая внимание не только на погрешности в грамматике и стилистике, но детально вникая в содержание книги. *** Приношу извинения читателям за возможные погрешности в тексте и иллюстрациях. Миллер А. А. Археологические работы Северо-Кавказской экспедиции Государственной Академии Истории Материальной Культуры в 1926 и 1927 г. // СГАИМК. II. – Л., 1929. С. 103 и др. Артамонов М. И. Средневековые поселения на Нижнем Дону // ИГАИМК. Вып. 131. – Л., 1935. С. 115, 116. 1 2 Флёров В. С. Рашо Рашев (некролог) // РА. 2008. № 4. С. 199–202. Каменецкий И. С. Два года рядом с Абрамом Давидовичем // «In situ». К 85‑летию профессора А. Д. Столяра. – СПб., 2006. С. 476. Он же. Начало нашей дружбы // Первые Тихоновские чтения. Мат. конф. – СПб., 2012. С. 28, 29. 3 Глава 1. ОПИСАНИЕ ГОРОДИЩА Семикаракорское городище находится в нынешних границах Ростовской области, в Семикаракорском районе, в четырех с лишним километрах западнее г. Семикаракорска (ранее – станица Семикаракорская), в 115 км к востоку от г. Ростова-на-Дону, на левобережье нижнего течения р. Дон при впадении в него левого притока – р. Сал (илл. 1). До 1917 г. это территория Первого Донского округа Области Войска Донского. Характерный степной район юга европейской части России. Важно указать, что городище расположено не непосредственно при слиянии Сала с Доном, но в трех километрах выше по течению Сала. В раннем средневековье это расстояние было несколько меньше. Сал – степная неширокая, но в своих низовьях глубокая, с быстрым течением, извилистая речка шириною до 20 м, иногда больше или меньше, постоянно меняющая свое русло из-за подмывания берегов. В районе городища берега Сала крутые, до трех метров в высоту. Городище лежит в простирающейся на много километров по левобережью Дона плоской пойме с редкими небольшими возвышенностями. Выбор места для крепости был определен двумя обстоятельствами. Во‑первых, для ее строительства выбран плоский холм (всхолмление), протянувшийся вдоль правого берега Сала примерно на 800 м при ширине в 500 м. Во‑вторых, сам холм лежал внутри вытянутой, почти замкнутой петли Сала, охватившей территорию 4 × 1 км. В сухое время года петля служила первым рубежом при подходе к городищу (илл. 2: 1). При разливах Дона пойма вместе с руслом Сала уходила под воду. Незатопленным оставался только холм, превращаясь на некоторое время в остров. Стоявшая на нем крепость становилась практически недоступной для потенциального врага. После ухода основной воды окружающее пространство еще некоторое время было малопроходимым. В таком положении, на правом берегу Сала, городище находилось до конца второго десятилетия XX в., 4 С. 56. когда Сал прорвал узкий перешеек в петле, тем самым спрямив здесь свое русло. Городище оказалось на его левом берегу. Русло бывшей петли Сала превратилось в протоку, западная часть которой стала называться Салок, восточная – Сусат (илл. 2: 2). Со временем протоки пересохнут окончательно. Итак, в настоящее время городище лежит на левобережье Сала к югу от него. Сегодняшнее положение городища относительно Сала не соответствует бывшему в хазарское время 4. *** План Семикаракорского городища хорошо прослеживается на поверхности и местами уточнен раскопками (илл. 3: а). Основное оборонительное сооружение – собственно крепость, т. е. внешняя линия оборонительных стен, внутри которых располагалась цитадель. Контуры обоих сооружений близки к квадрату, хотя формально это неправильные четырехугольники с разными по длине стенами и разной величиной углов между ними. От стен крепости и цитадели остались «валы», расплывшиеся до 15–16 м в ширину. Высота «валов» не превышает метра. Внутри них сохранились нижние слои кирпичной кладки стен. Заметных следов поздних вмешательств «валы» не имеют. Исключение – южная крепостная стена и примыкающий к ней небольшой отрезок западной, которые досыпаны в каких-то хозяйственных целях (возможно, в середине XX в.). Грунт для досыпки брали тут же, из-за чего вдоль досыпанного «вала» образовались две канавы, ныне оплывшие. С севера на юг городище пересекает грунтовая дорога, но значительных повреждений стенам она не нанесла. В 2013 г. сотрудники «Донского наследия» при подготовке документации для включения городища в список охраняемых государством памятников археологии 5 выполнили еще один его план, на который я нанес границы раскопов (илл. 3: б). Данный план достаточно Ранее это не оговаривалось: Флёров В. С. «Семикаракоры» – крепость Хазарского каганата на Нижнем Дону // РА. 2001. № 2. Сохранение городища вроде бы должно гарантироваться следующим документом: Постановление Министерства культуры Ростовской области от 15. 07. 2014 г. № 309 «Об утверждении границ территории и правового режима использования земельных участков в границах территории объекта археологического наследия федерального значения “Городище “Семикаракорское”», подписанное министром А. А. Резвановым. Постановление – акт сугубо формальный. Полное юридическое оформление предусматривает включение охраняемой территории в Земельный кадастр РФ, на что требуется не такая уж большая сумма, которую министерство не желает «изыскивать». Но и включение в Кадастр не гарантирует памятнику защиту от любого вторжения и использования. Показательно, что администрация Семикаракорского района, получив постановление, не знала, как его реализовать. 5 Глава 1. ОПИСАНИЕ ГОРОДИЩА точен, но более отражает рельеф городища и прилегающей территории, нежели структуру памятника. Я не был приглашен к съемке плана и не мог указать топографам на участки, требующие детализации. Среди таких – прежде всего «кольцо» и «подкова» перед северной стеною крепости. Подчеркну, перед стенами крепости не было рвов. Не окружали они и цитадель. Это окончательно установлено при съемке плана 2013 г. Переходим к илл. 4. Крепость. Здесь и далее под крепостью подразумевается внешняя стена. Она, несомненно, задумывалась как прямоугольная, но этому помешало то, что уже в ходе строительства выявилось неучтенное обстоятельство. Притом что под крепость выбрана совершенно ровная площадь, южный конец восточной стены и весь юго-восточный угол пришелся бы на пологий склон (до 5–10°), по которому сырцовая бесфундаментная стена начала бы сползать в юго-восточном направлении. Для выхода из такого затруднения имелись два варианта. Либо основание угла сделать ступенчатым, что требовало больших земляных работ. Либо срезать угол крепости – этот рациональный вариант и был воплощен. Так возникла короткая юговосточная стена. Если определять общую планировавшуюся длину восточной стены крепости, то по прямой это было бы не менее 210 м. Реально же она состоит из двух отрезков: северный – примерно 135 м, южный – примерно 83 м, последний и назван юго-восточной стеною. Естественно, возникает вопрос, почему же крепость изначально не разместили на несколько десятков метров севернее, что позволило бы юго-восточному углу располагаться на ровном месте? Ответ видится в том, что севернее будущей крепости уже находилось кольцеобразное сооружение (см. ниже). Таким образом, мы получаем возможность предположить, что сначала возникло кольцеобразное сооружение с еще не выясненным назначением, а позже и сама крепость. Дальнейшее описание предваряю следующими замечаниями о длине стен и размерах углов крепости и цитадели. За исключением северо-восточного угла крепости, ни один угол не раскопан. Таким образом, мы не имеем опорных точек для определения длины буквально всех стен 6. Точки углов реконструированы с допусками, а соответственно, с допусками указаны и размеры углов. Безусловно, диапазоны допусков невелики, 9 они мало влияют на реконструированные очертания крепости, тем не менее их надо постоянно иметь в виду. Направление стен в значительной мере определялось по результатам раскопок (кроме совсем неисследованных южной и западной крепостных стен). Вскрытые отрезки не превышали в длину 4–8 м; лишь на северной стене раскопано 12 м. Но даже при этом с абсолютной точностью определить направление стен нельзя. Ошибка может быть значительной и достигать 1° и даже 2°. Размеры углов крепости: северо-восточный – 85°; северо-западный – 103°; юго-западный – 84°; проектировавшийся, но затем срезанный юго-восточный – 88°. Неравенство углов привело к тому, что все стены оказались разной длины: северная – 205 м, западная – 190 м. Если бы не был срезан юго-восточный угол, то южная достигла бы 232 м, а восточная – 210 м. Все сказанное о метрических характеристиках крепости является существенной помехой для попыток «точного» соотнесения длины стен с римскими или византийскими футами, с любыми другими единицами измерений. Контуры и размеры донжона на илл. 4 предположительны. Судя по очертаниям насыпи, он не был прямоугольным. Почему же на ровной площадке воздвигнута крепость не квадратная или прямоугольная, а со столь неправильными очертаниями? Неправильные геометрические контуры имела и башня на северной крепостной стене, разделившая ее на два отрезка разной длины и несовпадающих по направлению на 2,5°. Невольно приходишь к заключению, что хазарские строители не придавали никакого значения таким «мелочам», как прямые углы, да и в целом точному проектированию с последующим столь же точным перенесением проекта на местность. Если идти от обратного, т. е. от построенной крепости к попытке реконструировать проектирование, то возникает много вопросов о его уровне. Основной из них: создавался ли вообще надежно выверенный проект крепости – как сказали бы сегодня, проектная документация? Вычерчивался ли он на каком-либо носителе? Забегая вперед, скажу, что и сама кладка стен велась очень небрежно 7. По очертаниям Семикаракорская крепость напоминает раннюю Плиску периода I.2, датируемую до 811 г., как ее земляное внешнее, так и внутреннее деревянное укрепление. Так же разновелики длина стен и углы между ними 8. Дело не в подражании, 6 Требование иметь как минимум три раскопанных угла для точного восстановления длины стен игнорировал Г. Е. Афанасьев при «реконструкции» плана Маяцкой крепости. О том, к какому результату это привело, см. в статье: Флёров В. С. Заметки о хазарских кирпичах, блоках и крепостях // ХА. Т. 13. – М., 2015. С. 320, 330, рис. 4. 7 В ходе раскопок Маяцкой крепости С. А. Плетнёва назвала ее строителей «халтурщиками». Термин не из научной лексики, но очень точно характеризующий все строительное дело в Хазарском каганате. Совсем по иному, нежели Семикаракорская, Маяцкая и прочие кирпичные и каменные крепости бассейна Дона, выглядел строго прямоугольный Саркел. 8 Рашев Р. Българската езическа култура VII–IX век. – София, 2008. С. 463, табло XI. 10 В. С. Флёров а в том, что и на Дунае, и на Дону до начала IX в. проектирование и разметка крепостей на местности велись довольно примитивно. Но прототип фортификации по принципу вписанных четырехугольников мог быть общий. Цитадель располагалась внутри крепости эксцентрично, будучи смещенной в северо-восточном направлении. В результате от северной крепостной стены ее отделяло 35 м, а от восточной – менее двадцати метров. Смещение цитадели имеет объяснение: почти вся западная половина крепости оказывалась свободной для возведения построек из обожженного кирпича. Непосредственно западнее цитадели и сегодня просматривается незначительное возвышение рельефа, внутри которого скрываются кирпичные развалины. Юго-западный сектор крепости, кажется, был свободен, во всяком случае, от монументальных построек. Что касается большого пространства южнее цитадели, то судить о его назначении без раскопок не представляется возможным. Зато благодаря траншее 1971 г. определено, что между северными стенами крепости и цитадели не было никакой застройки. Думаю, таким же свободным оставался «коридор» между восточной стеной цитадели и восточной крепостной стеной. Цитадель имела более четкий план, нежели крепость, ее очертания заметно ближе к квадрату. Объяснение допустимо видеть в ее небольших размерах, облегчавших строителям «геодезические» работы. Тем не менее равновеликими получились только противолежащие восточная и западная стены – по 85 м. Северная составила 92 м, южная – 88 м. Углы: северо-восточный – 83°, юго-восточный – 98°, юго-западный – 85°, северо-западный – 94°. Складывается впечатление, что главную проблему для строителей представляла разметка на местности углов. Неумение точно разметить прямой угол и вело к перекосам в конфигурации внешнего и внутреннего укреплений. Площадь крепости составляла примерно 42 500 м 2, из которых на цитадель приходилось около 7 600 м 2. По площади Семикаракоры превосходили Саркел и ряд других крепостей Хазарского каганата (илл. 5). Башни. Рельеф на месте углов крепости и цитадели указывает на отсутствие угловых башен. А. А. Миллер сообщает, что при его посещении городище было занято посевами пшеницы 9, но распахивались ли сами «валы»? И. С. Каменецкий рассказывал мне, что в 1950 г. городище занимала бахча. И все-таки вряд ли неглубокая распашка могла настолько изменить облик городища, что, будь на стенах башни, все их следы в виде бугров исчезли бы бесследно. Башни вдоль стен крепости, как и на стенах цитадели, ни А. А. Миллер, ни С. А. Плетнёва не упоминают вообще. Их наблюдения подтвердились раскопками на северо-восточном углу крепости, где башни действительно не оказалось. Другие углы не раскапывались. При внешнем осмотре следы башен вдоль стен не видны. Единственное исключение – т. н. башня на северной крепостной стене, фортификационное назначение которой остается под вопросом. Донжон. Особое место во внешней линии обороны занимает предполагаемый донжон, встроенный в восточную крепостную стену. В прочих салтово‑маяцких белокаменных и кирпичных крепостях бассейна Дона донжоны неизвестны или еще не обнаружены. Почти наверняка донжона не было в Маяцкой крепости. Иная ситуация в Саркеле, где М. И. Артамонов довольно убедительно определил место донжона внутри цитадели (здание II) 10. Х. Х. Биджиев предполагал донжон в цитадели крепости Хумара 11, но не исследовал его. Возникновение прямоугольного сооружения в юго-западном углу крепости, изображенного на плане С. А. Плетнёвой (илл. 5: 2), вероятнее всего, относится ко времени между посещением городища А. А. Миллером и ею. Во всяком случае, на плане Миллера (илл. 5: 1) его нет. Геодезическая съемка его не выявила (илл. 5: 3). Ворота. Их местоположение не удается определить без раскопок. Некоторую помощь, но только на уровне предположений, могут дать описания А. А. Миллера 12 и сравнение очень отличающихся планов, выполненных в разное время. Это упомянутые глазомерные план А. А. Миллера (1926 г.) и план С. А. Плетнёвой (1965 г.), а также мой инструментальный от 1972 г., позднее уточнявшийся. Любопытно, что от инструментального плана более отличается план Плетнёвой, сделанный почти на 40 лет позднее плана Миллера. По Миллеру, «проходы» в наружную ограду имеются с северной стороны, а также с восточной около «кургана» (донжона) 13. Оба обозначены на его плане (илл. 5: 1), но их нет на плане Плетнёвой. Западная и южная стены крепости, по Миллеру, проходов не имели. При этом на южной стене на его плане обо- Миллер А. А. Археологические работы Северо-Кавказской экспедиции Государственной Академии Истории Материальной Культуры в 1926 и 1927 гг. // СГАИМК. II. – Л., 1929. С. 103. 9 10 Артамонов М. И. Саркел – Белая Вежа // Тр. ВДАЭ. Т. I / МИА. № 62. – М.; Л., 1958. С. 20. 11 Биджиев Х. Х. Хумаринское городище. – Черкесск, 1983. С. 20. Миллер А. А. Археологические работы Северо-Кавказской экспедиции Государственной Академии Истории Материальной Культуры в 1926 и 1927 г. // СГАИМК. II. – Л., 1929. С. 102–106. 12 13 Там же. С. 103–105. 11 Глава 1. ОПИСАНИЕ ГОРОДИЩА значено небольшое расширение, а на схеме Плетнёвой здесь разрыв в стене. Как расширение это же место зафиксировано на плане 1972 г. На всех трех планах обращают на себя внимание расширения на южных стенах крепости и цитадели. Именно в них я предполагаю следы ворот (на илл. 4 помечены знаками «?»). Расширение на южной стене цитадели более обширное, чем на крепостной стене, что, возможно, объясняется залеганием на его месте предвратной (внутренней) стены цитадели, обнаруженной мною в 1971 г. (илл. 6). Менее понятна планиграфия сооружений за пределами крепости. Кольцеобразное и подковообразные сооружения за северной стеной крепости (илл. 3; 4; 5: 1–3). Их контуры просматриваются в виде валов высотою в пределах 0,5–1,0 м при ширине до 15 м. Сооружения можно рассматривать как парные, хотя их очертания и удаленность от крепостной стены различны. Восточное кольцеобразное находится примерно в 35–40 м от крепости. Его диаметр по внешнему контуру – примерно 75–80 м, но точному измерению не поддается. Вокруг вала проходит ровик шириною около 10 м при глубине 0,5 м. На плане C. А. Плетнёвой «кольцо» соединено с крепостью двумя «стенами», что, на мой взгляд, является ее «реконструкцией». На плане А. А. Миллера 1926 г. кольцеобразный вал ничем с крепостью не соединен. Не увидел и я «стен» Плетнёвой; не отразились они и при инструментальной съемке 1972 г. Раскоп 4, площадью 16 м 2 (квадрат 60), заложенный на северной вершине кольца в 1972 г., оказался малорезультативен. Во всяком случае установлено, что «вал» не содержит остатков сырцово‑кирпичной кладки. Находки представлены шестью фрагментами амфор. Еще менее понятно западное подковообразное сооружение, плохо просматриваемое на современной поверхности. Оно заметно ближе к крепости, чем «кольцо», и отстоит от нее примерно на 15–20 м. Трудно определить его размеры. Ориентировочно, с севера на юг – 50 м, с запада на восток – 70 м по внешнему контуру. Совсем не просматриваются концы «подковы», обращенные к северной стене крепости. Более осторожный А. А. Миллер, в отличие от С. А. Плетнёвой, не соединил их с крепостью. Стоит обратить внимание и на то, что на крепостном «валу» против подковы Миллер наметил «проход», которого нет на плане Плетнёвой. Территория холма к северу от городища и кольцеобразных валов, протяженностью до 500 м, покрыта слабовыраженными в рельефе низкими буграми и впадинками. Выявить на ней определимые очертания каких-либо со- оружений сегодня трудно. Тем не менее одно сооружение удалось заметить на космических снимках, а затем, с большим трудом, – на местности, на расстоянии около 140 м от северной стены крепости. Его размеры, ориентировочно, – 50 (ВЗ) × 30 (СЮ) м (илл. 3: а, б). Судя по сведениям XIX в., где-то рядом было еще два четырехугольника значительных размеров (сообщения XIX в. о городище подробно рассмотрены в главе 17). К северу и западу от городища раскопки не проводились, но, несомненно, эта территория не пустовала, учитывая, что во время половодий холм превращался в остров. Предположу, что первоначально здесь обосновались непосредственные строители крепости с семьями. Затем на этой площади размещались постоянные обитатели и принадлежавший им скот, а при необходимости – жители соседних поселений, приходившие под защиту крепости. К юго-западу от крепости я производил сборы немногочисленной лепной керамики. В связи с этим большой интерес представляет следующее описание А. А. Миллера: «Остатки жилищ обнаружены были вне ограды [т. е. вне крепости. – В. Ф.] с южной стороны, на низком мысу, образуемом расходящимися здесь двумя… руслами. Эти остатки имеют вид неглубоких западин в почве, которая в этом районе, по-видимому, никогда не использовалась под пашни. При поверхностном осмотре этой территории не удалось сделать никаких находок, и мы не располагаем пока никакими данными для установления связи этих жилищ с городищем» 14. Сегодня все пространство к югу от городища распахивается. Территорию холма не следует характеризовать как пригород или посад, т. к. сама крепость «Семикаракоры» городом не была. Курганы. У северо-западного угла крепости еще на планах Миллера-Артамонова, а позднее С. А. Плетнёвой отмечены три кургана: №№ 1–3. Самый большой из них, № 1, имел около 3 м в высоту (илл. 5: 1, 2). В насыпи кургана № 2 обнаружено несколько погребений эпохи поздней бронзы. В 1972 г. севернее первых трех я обнаружил еще три, высотою менее метра, холмика, предположительно кургана, получивших номера №№ 4–6 (илл. 3: а). Нельзя исключить и естественное или иное происхождение этих холмиков. *** Раскопки на городище шли четыре полевых сезона по одному-полтора месяца. Основной единицей вскрываемой площади был квадрат 4 × 4 м. По годам работы распределились следующим образом (илл. 6). 1971 г. Задачей сезона было ознакомление со структурой и сохранностью городища. По направлению С–Ю 14 Миллер А. А. Археологические работы Северо-Кавказской экспедиции Государственной Академии Истории Материальной Культуры в 1926 и 1927 г. // СГАИМК. II. – Л., 1929. С. 105. 12 В. С. Флёров проложена траншея от южной стены цитадели до северной крепостной. Длина траншеи – 124 м. В двух местах к ней сделаны две прирезки. Вскрыты квадраты 25–28, 28В, 29, 29В, 30, 30В, 31–45, 45В, 46, 46В, 47–55, 55А, составившие 608 м 2 (кв. 1–24 не вскрывались). 1972 г. Основные работы: доисследование открытых в предшествующем сезоне сырцовых стен цитадели. Для исследования северной стены крепости вскрыты новые квадраты 56, 56А, общей площадью 32 м 2. В целях точного определения местоположения башни на северной стене крепости вскрыты новые квадраты 57, 58, 59, общей площадью 48 м 2. На севере кольцеобразного сооружения вскрыт один разведочный раскоп (кв. 60) (илл. 3: а). В дальнейшем работы здесь не производились. Новые площади за сезон в сумме составили 96 м 2. 1973 г. Сезон полностью посвящен раскопкам башни с двумя помещениями на северной крепостной стене. Внутри башни оказались девять захоронений. Раскоп состоял из квадратов 61–73, общей площадью 208 м 2. 1974 г. Раскапывался северо-восточный угол крепости, шесть целых и три полуквадрата 74–82, общей площадью 120 м 2. Раскопан участок восточной крепостной стены к северу от донжона, квадраты 84–87, общей площадью 64 м 2. Раскоп к юго-западу от донжона (квадрат 88) имел площадь 16 м 2. Всего за сезон вскрыто 200 м 2. Итак, за четыре полевых сезона на Семикаракорском городище вскрыто 1 112 м 2, что составляет 2,5–2,6% его территории. По сравнению с размерами городища, исследованная площадь невелика, но она дала возможность понять основное в фортификации, использовании внутреннего пространства крепости, стратиграфии. Едва ли не основным итогом было установление прекрасной сохранности археологического памятника. Небольшой объем раскопок, несмотря на ряд допущенных в ходе их ошибок, не нанес городищу невосполнимого в будущем ущерба. Илл. 1. Крепости Нижнего Дона и местонахождения кирпичей хазарского времени Fig. 1. The fortresses of the Lower Don and findings of the khazar age bricks Глава 1. ОПИСАНИЕ ГОРОДИЩА 13 14 В. С. Флёров Илл. 2. Семикаракорское городище и русло р. Сал на картах XIX в. (1) и современной (2) Fig. 2. Semikarakory settlement and the bed of the river Sal on the 19th century (1) and modern (2) maps Глава 1. ОПИСАНИЕ ГОРОДИЩА Илл. 3а. Семикаракорское городище (съемка 1972 г. с поздними дополнениями) Fig. 3a. Semikarakory settlement (1972 mapping with later additions) 15 16 В. С. Флёров Илл. 3б. Топографическая съемка 2013 г. с планами раскопов Fig. 3b. 2013 topographical mapping with trench plans Глава 1. ОПИСАНИЕ ГОРОДИЩА Илл. 4. Семикаракорская крепость с элементами реконструкции Fig. 4. Semikarakory fortress with elements of the reconstruction 17 18 В. С. Флёров Илл. 5. Семикаракорская (1–3) и другие крепости Хазарского каганата 1 – план 1926 г. А. А. Миллера; 2 – план 1965 г. С. А. Плетнёвой; 3 – план 1972 г. В. С. Флёрова; 4 – Верхне-Ольшанская, белокаменная; 5 – Маяцкая, белокаменная; 6 – Колтуновская, сырцовый кирпич, камень; 7 – Саркел, обожженный кирпич Fig. 5. Semikarakorskaya (1–3) and other fortresses of the Khazar khaganate 1 – plan by A. Miller, 1926; 2 – plan by S. Pletnyova, 1965; 3 – plan by V. Flyorov, 1972; 4 – Verhne-Olshanskaya settlement, white-stone; 5 – Mayatskaya settlement, white-stone; 6 – Koltunovskaya settlement, adobe and stone; 7 – Sarkel, baked bricks Глава 1. ОПИСАНИЕ ГОРОДИЩА Илл. 6. Семикаракорская крепость; расположение раскопов 1971–1974 гг. Fig. 6. Semikarakory fortress; the placing of 1971–1974 excavation trenches 19 Глава 2. ПРЕДЫСТОРИЯ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВА РАСКОПОК В мою книгу «Постпогребальные обряды» впервые был включен раздел «Обстоятельства раскопок», в котором, по возможности подробно, я описал ошибки и недостатки в собственных раскопках могильника Клин-Яр III 15. Подобное в археологической практике не распространено. Напротив, ошибки в полевых работах принято скрывать, что приводит к дезинформации читателей, может ввести в заблуждение по поводу описываемых объектов. Традиция порочная, хотя бы по двум причинам. Во‑первых, провести безошибочные раскопки, без недоделок и промахов, невозможно. Во‑вторых, опыт ошибок не менее ценен, чем положительный, т. к. предостерегает других исследователей от их повторения. Писавшая отзыв на рукопись моей книги М. П. Абрамова весьма скептически отнеслась к тому, что данная инициатива будет поддержана другими авторами. И она оказалась права, что лишь подтверждает существование проблемы 16. Под понятием «обстоятельства раскопок» я понимаю все, что так или иначе сказывается на научных результатах раскопок, но с акцентом на отрицательное влияние. Понятие «обстоятельства» не имеет определенных границ и включает буквально все, от подготовленности автора к полевым исследованиям и написанию отчетов до объективных условий планирования, организации, проведения раскопок. Переходя непосредственно к обстоятельствам раскопок Семикаракорского городища, должен обратиться к их предыстории, без чего многое останется непонятным. В 1965 г., будучи еще студентом Ростовского университета, я получил приглашение Светланы Александровны Плетнёвой отправиться с ней в разведку по р. Сал. Предполагалось начать с осмотра Семикаракорского городища, что позволило ознакомиться с его состоянием, которое мне уже тогда показалось прекрасным. Совершенно другую оценку сохранности городища, для меня неожиданную, через два года дала сама С. А. Плетнёва: «По внешнему виду и размерам оно напоминает Саркел. Однако никаких сведений об этом городке не сохранилось, а раскопки на нем вряд ли добавят чтолибо новое (здесь и по всей книге курсив мой. – В. Ф.), поскольку холм городища распахан под виноградник плантажным плугом на глубину 0,7 м. Распашка фактически уничтожила не только культурный слой, но и укрепления. Обломки кирпичей на холме (т. е. на городище. – В. Ф.) позволяют думать, что кирпич употребляли при постройке крепости» 17. Возможность сооружения крепости из сырцового кирпича она не предположила (?). К 1970 г. я руководствовался именно этим заключением Плетнёвой. Прежде всего тем, что не нанесу никакого урона памятнику, на котором культурный слой и укрепления уже «полностью уничтожены». С другой стороны, оставалась надежда на то, что на городище «что-то» сохранилось, пусть и в поврежденном виде, и раскопки все-таки «добавят что-либо новое». С этими соображениями я обратился к С. А. Плетнёвой за согласием на мои пробные работы на городище. Предложение она встретила без особого энтузиазма (мотивы чего я понял позднее), но включилась в разработку плана раскопок и выбора участка для них. Я намеревался для начала вскрыть очень небольшой участочек и далее ориентироваться по результатам. Вопрос заключался лишь в выборе места для пробных раскопок. Светлана Александровна, с учетом того, что в моем распоряжении окажутся более 30 студентов‑практикантов, предложила иное – полностью перерезать городище с севера на юг траншеей шириною в 4 м. Она была приверженцем начала раскопок городищ траншейным методом. Так она начинала работы на Дмитриевском городище, перерезав его траншеей шириною 4 м при длине около 280 м 18. На Правобережном Цимлянском городище ею за один сезон была прокопана траншея шириною в 2 м при длине около 130 м 19. Флёров В. С. Постпогребальные обряды Центрального Предкавказья в I в. до н. э. – IV в. н. э. и Восточной Европы в IV–XIV вв. н. э. – М., 2007. С. 19–24. 15 16 Лишь единожды я встретил упоминание моего предложения писать об ошибках у современного украинского автора. 17 Плетнёва С. А. От кочевий к городам. Салтово‑маяцкая культура. – М.: Наука, 1967. С. 47. 18 Плетнёва С. А. На славяно-хазарском пограничье. Дмитриевский археологический комплекс. – М., 1989. С. 9, рис. 2. Плетнёва С. А. Правобережное Цимлянское городище. Раскопки 1958–1959 гг. // МАИЭТ. Вып. IV. – Симферополь, 1994. С. 338, рис. 1. 19 Глава 2. ПРЕДЫСТОРИЯ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВА РАСКОПОК Под ее руководством с траншеи начались в 1975 г. раскопки Маяцкого городища и в 1977 г. – Плиски 20. В 1971 г., распланировав на месте предстоящих раскопок пересекающую все городище с севера на юг траншею, длина которой оказалась равной 224 (!) м, что составляло 56 квадратов (4 × 4), и поняв невыполнимость предстоящего объема работ, я исключил из раскопок южные 24 квадрата., т. е. сократил объемы почти в два раза. Но и при этом объем предстоящих работ виделся чрезмерным. Хотя в отчете за 1971 г. я написал, что выбор траншейного метода для начала раскопок памятника «был единственно верным решением», это оказалось далеко не так. Выбор траншейного метода повлек в дальнейшем большинство трудностей в раскопках городища, просчетов, а главное, недоделок, особенно в сезонах 1971, 1972 гг. А теперь остановлюсь на нескольких самых значимых моментах, касающихся этих раскопок. 1. Уместно сказать о моей методической неподготовленности к самостоятельным раскопкам культурных слоев. С 1963 г. по 1970 г. мой полевой опыт состоял лишь из 10 сезонов, но перечислю только работу на поселениях и городищах, в основном землекопом и чертежником (не упоминаю раскопки курганов, могильников, посещения раскопок палеолита и неолита, разведки): – 1964. Танаис; рук. Д. Б. Шелов, Т. М. Арсеньева, Ю. П. Ефанов; – 1965. Поездка по средневековым городищам Дагестана; рук. С. А. Плетнёва, М. Г. Магомедов; – 1966. Городище Торческ, Украина; рук. Б. А. Рыбаков; – 1967. Городище Дмитриевское, салтово‑маяцкая культура; рук. С. А. Плетнёва; – 1967–1969. Константиновское энеолитическое пос., Нижний Дон; рук. В. Я. Кияшко; – 1968. Первые самостоятельные раскопки: пос. Богоявленское, два жилища 21; – 1969. Самостоятельные раскопки: пос. Малая Борщевка, салтово‑маяцкая культура; – 1970. Фанагория; рук. отряда в составе экспедиции М. М. Кобылиной. Наибольший опыт я получил за три полевых сезона на энеолитическом поселении. В настоящее время 21 считаю, что для перехода к большим самостоятельным раскопкам необходим как минимум десятилетний опыт работы на однокультурных памятниках под руководством опытных специалистов. 2. Кадровый состав. Будучи единственным научным сотрудником Семикаракорской экспедиции, я был вынужден постоянно передвигаться вдоль траншеи длинною 124 м для наблюдения за работами. Уследить за действиями 25–30 работавших я не мог. На раскопе не хватало как минимум пяти-шести сотрудников, вместо которых был один с очень небольшим полевым опытом. Для нормальной работы на одного сотрудника должно приходиться не более трех квадратов; на мне оказались 32, вытянутых в одну линию. 3. Об исследовании культурного слоя. Поскольку невозможно было наблюдать за всем ходом работ на протяженной траншее, часть находок уходила в отвал, что было недопустимо при общей чрезвычайно слабой насыщенности слоя. Отдельные находки, керамика извлекались уже из отвалов. Среди утерянных могли быть и датирующие. 4. Сырцовые стены. Открытие в 1971 г. сырцовых крепостных стен отличной сохранности, причем сразу четырех (северной крепостной; северной, южной и внутренней стен цитадели), стало полной неожиданностью. Оно совершенно не предполагалось, т. к. я твердо усвоил, что распашка, вновь цитирую С. А. Плетнёву, «уничтожила не только культурный слой, но и укрепления». Не приходило в голову проверить это утверждение шурфами до начала раскопок – опрометчивая ошибка. Один шурф (в мае 1971 г.) я заложил, но исключительно для выяснения толщи и состава слоев. Шурф попал в «пустое» место. Весь мой прежний опыт работы с сырцовыми кирпичами сводился к расчистке сложенного из них очажка («жертвенник») в Фанагории 22. К исследованию сырцовых стен я до такой степени не был готов, что не представлял, как вести их расчистку, стоит ли снимать верхние распавшиеся сырцовые кирпичи или расчищать и их. Не представлял, как их чертить и замерять ли каждый кирпич и ширину каждого шва между кирпичами или ограничиться схемой. Ситуация усугубилась тем, что, сделав прирезки, я обнажил северную стену цитадели с первоначальных четырех Плетнёва С. А. Маяцкое городище // Маяцкое городище. Труды Советско-Болгаро-Венгерской экспедиции. – М., 1984; Плетнёва С. А. Стратиграфические исследования Плиски (работы Советского отряда 1977–1980 гг.) // Плиска–Преслав. Т. 5. – Шумен, 1992. Здесь не место обсуждать преимущества и недостатки траншейного метода раскопок. Каждый случай должен рассматриваться индивидуально. О нежелательности раскопок траншеей античных памятников: Кузнецов В. Д., Голофаст Л. А. Дома хазарского времени в Фанагории / ПИФК. 1 (27). – М.–Новосибирск–Магнитогорск, 2010. С. 423. 21 Флёров В. С. Средневековое поселение на Нижнем Дону // АО–1968. – М., 1969. С. 121, 122. Флёров В. С. Поселение VIII– IX вв. у ст. Богоявленской // СА. 1971. № 2. С. 258–265. 22 Флёров В. С., Чхаидзе В. Н. Глиняный жертвенник начала VIII в. из Фанагории // VIII Боспорские чтения. Боспор Киммерийский и варварский мир в период античности и средневековья. Святилища и сакральные объекты. – Керчь, 2007. Чхаидзе В. Н. Фанагория в VI –X вв. – М., 2012. С. 448, рис. 58. 20 22 В. С. Флёров до двенадцати метров. В конечном же итоге, вместо измерения и зачерчивания каждого кирпича выполнены весьма небрежные схемы, которые и попали в полевой отчет. Во избежание дезинформации публикации они не подлежат. При черчении боковых фасов и разрезов стен не фиксировались их возможные первоначальные отклонения от вертикали. Самих разрезов сделано слишком мало. Не способствовал точному черчению кирпичей с отображением их вогнутой лицевой и выгнутой тыльной сторон мелкий масштаб чертежей. К сожалению, С. А. Плетнёва, позднее и без консультации со мною, опубликовала совершенно неверную собственную реконструкцию стены с 11‑ю рядами кирпичей, в то время как число рядов не превышало шести 23. Из-за нехватки времени детальное изучение стен было отложено на второй сезон (1972 г.), однако к тому времени их раскопанные участки значительно разрушились, т. к. не были достаточно присыпаны грунтом. Только на третий (!) полевой сезон я начал осваивать исследование и черчение стен Семикаракорского городища, и только на четвертый год стала ясна их конструкция. Лишь позднее пришло понимание, что после первого полевого сезона мне следовало прервать раскопки и выехать на практику на один из памятников Средней Азии с сырцовыми кладками. 5. Стратиграфия. Притом что было выполнено достаточное количество стратиграфических чертежей на траншее, не все выяснилось на месте раскопок. В частности, это относится к начальному и конечному времени существования крепости. Что касается прочих раскопов, то на них число зачерченных стратиграфических колонок оказалось совершенно недостаточным. 6. Первичная обработка находок, Полевые описи были поставлены достаточно хорошо. Основные усилия были сосредоточены на обожженных кирпичах: измерена толщина около 20 000 обломков (все кирпичи со знаками и обломки с ними были взяты в коллекции, как и вся без исключения керамика; хранятся в Таганрогском музее). Уделив основное внимание кирпичам, я совершенно не оценил еще более значимый материал – керамиды и калиптеры. Опись на них велась строго, но не было зарисовано ни одного профильного обломка – просчет невосполнимый. Зарисованы только четыре почти полностью сохранившиеся керамиды из очага, найденного в 1973 г. Они и лишь несколько обломков были взяты в коллекцию (пристальное внимание к черепице я проявил лишь тридцать лет спустя при раскопках Правобережного Цимлянского городища). Впоследствии я собирал немногие обломки черепицы, оставшиеся на месте разборочной площадки, когда уже весь массив обломков кирпичей и черепицы был расхищен местным населением на хозяйственные нужды. 7. Полевые дневники. Записи в них недопустимо кратки, неполны. 8. Отчеты. В отчетах о раскопках в полной мере проявилось мое тогдашнее неумение описать результаты собственной работы. В итоге дисбаланс между объемом раскопок и описаний оказался огромен. Отчеты предельно кратки и, по сути, свелись к простому перечислению сделанного. Тексты отчетов содержат по 19–37 страниц машинописного текста. Недопустимо мало. Полагаю, что каждый должен был содержать минимум по 100 страниц. Как ни удивительно, мои отчеты принимались Отделом полевых исследований Института археологии без малейших замечаний к объему и содержанию, без замечаний технического характера. Отдел в те годы возглавляли известные ученые О. Н. Евтюхова, а затем Д. Б. Шелов. Один пример по отчету 1971 г.: не было обращено внимание на то, что таким необычным для хазарской археологии Нижнего Дона находкам, как черепица, было отведено 9 (!) строк машинописного текста и не представлено ни одного изображения. Такая «мягкость» ОПИ послужила мне во вред. Сегодня сложно судить о причинах столь легкого прохождения моих отчетов через сито Отдела полевых исследований. Допускаю следующие. Само городище было тогда практически неизвестно, и на то, что его копает малоопытный археолог, не было обращено никакого внимания. Учтем и то, что критерии оценки отчетов были несколько иными, нежели сегодня, более щадящими 24. Нельзя исключать, что некоторые поблажки давались начинающим археологам. 9. О сроках публикации. Безусловно, временной разрыв между завершением раскопок Семикаракорского городища и выходом предлагаемой книги оказался велик. Первая предварительная обобщающая публикация появилась спустя 25 лет по завершении раскопок 25 (не принимаю в расчет краткие информационные сообщения). Однако в отсрочке есть и положительная сторона. Даже в первое десятилетие после раскопок я не был Плетнёва С. А. Салтово‑маяцкая культура // Степи Евразии в эпоху средневековья / Археология СССР. – М., 1981. С. 155, рис. 41: 8. 23 24 В рецензиях на полевые отчеты в 1970‑е гг. не было господствующего сегодня формализма и бюрократического подхода к их содержанию и оформлению, вплоть до «выискивания блох». Унифицированная «идеальная» форма отчета и описаний раскопанного недостижима. 25 Флёров В. С. «Семикаракоры» – крепость Хазарского каганата на Нижнем Дону // РА. 2001. № 2. Глава 2. ПРЕДЫСТОРИЯ И ОБСТОЯТЕЛЬСТВА РАСКОПОК в состоянии должным образом описать, оценить и проанализировать всю совокупность полученной за четыре года информации. Тема сырцово‑кирпичной фортификации Хазарского каганата до исследования Семикаракорского городища просто не существовала. Да и в целом изучение хазарской фортификации находилось в зачаточном состоянии, за исключением одного памятника – Саркела. Знания о Правобережном Цимлянском городище ограничивались краткими публикациями И. И. Ляпушкина и С. А. Плетнёвой 26. В 1975 г. еще только начинались раскопки С. А. Плетнёвой на Маяцком городище, полностью не опубликованные до сих пор. Что говорить об авторе, если даже С. А. Плетнёва в 1981 г. не замечала принципиальных различий между Семикаракорской крепостью и Саркелом. Отрицательная сторона задержки публикации – потеря непосредственных впечатлений, прежде всего от «живой» стратиграфической колонки. Это невосполнимо. 23 Должен предупредить, что в данное издание итогов раскопок и последующих кабинетных исследований Семикаракорского городища не удалось вместить многое. Причина: бюджет издания предельно скуден. Пришлось сократить количество иллюстративного материала, уменьшить масштабы чертежей и рисунков, отказаться от цветных фотографий, что очень сокращает информативность публикации. Пришлось отказаться от публикации большого массива накопленных мною сравнительных сведений и таблиц по истории кирпича и черепицы. 10. Курганы. В 1971 г. были начаты раскопки самого большого кургана № 1. В 1972 г. – одного из малых курганов, в котором были открыты погребения поздней бронзы. По не зависящим от автора обстоятельствам – резкое сокращение финансирования – раскопки курганов не были доведены до конца. Сейчас автор принимает усилия для завершения этих работ. 26 Ляпушкин И. И. Раскопки Правобережного Цимлянского городища // КСИИМК. Вып. IV. – Л., 1940. Плетнёва С. А. Правобережное Цимлянское городище // СГЭ. Вып. XXV. – Л., 1964. Глава 3. СЕВЕРО-ВОСТОЧНЫЙ УГОЛ КРЕПОСТИ Описание раскопок на Семикаракорском городище предлагается вне зависимости от последовательности работ, в которой они велись. Первоначально изложены результаты раскопок стен собственно крепости, затем цитадели. Описание раскопок на стенах крепости пойдет в следующем порядке: северо-восточный угол (настоящий раздел), восточная стена у основания донжона, раскоп на юго-восточной стене. Далее перейдем к рассмотрению исследований северной крепостной стены: отрезки северной стены; башня-мастерская. на высоту менее одного метра. К этому вопросу, в том числе о трещинах в кладке, мы еще вернемся. Северо-восточный угол вскрывался раскопом 12 × 10 м (120 м 2), состоящим из шести полных квадратов, 4 × 4 м, и трех неполных; последние в описании также именуются условно квадратами (илл. 7). Номера квадратов в раскопе: 74–82. Открыты почти равные отрезки северной и восточной стен, соответственно 9,6 и 9,1 м по внешней стороне. Это оказалось вполне достаточным для выяснения, менялась ли кладка стен по мере приближения к углу. *** *** Как уже сообщено, из всех углов крепости раскопан только северо-восточный (1974 г.). Еще внешний осмотр будущего места раскопа привел к почти несомненному выводу: угловой башни на данном углу крепости нет – в чем все же было необходимо убедиться. Это стало первой задачей. Вторая задача была сложнее. Необходимо было выяснить: 1) как устроен угол; 2) как конструктивно осуществлена связь между стыкующимися северной и восточной стенами крепости; 3) использованы ли какие-либо технологические приемы, отличающие кладку кирпичей на углу от кладки стен; 4) были ли приняты какие-либо меры, препятствовавшие вываливанию угла наружу вследствие отсутствия опоры в виде угловой башни; 5) применялся ли для укрепления угла обожженный кирпич; 6) любые иные особенности. Стены крепости и цитадели состояли из сырцовых кирпичей с бессистемным включением редких единичных обожженных кирпичей или сплошных коротких рядов из них и даже слоев небольшой протяженности 27. Основываясь на этом, я ожидал, что основание угла обязательно подстилалось одним или несколькими слоями обожженных кирпичей и что применена последовательная перевязка на углу слоев кирпичей восточной и северной стен. Ожидания не оправдались. Можно сказать, я был более озабочен прочностью угла крепости, нежели ее строители. И все-таки мы лишены возможности узнать, как же со временем повел себя угол, насколько он был устойчив, т. к. он, как и все стены, сохранился Стратиграфия северо-восточного раскопа. Ознакомление со стратиграфией целесообразно предварить показом общего вида угла крепости уже после его полной расчистки (илл. 8). Для того чтобы убедиться в отсутствии фундамента или углубления под стенами, вся площадь раскопа была опущена ниже основания стен примерно на 20–35 см. В результате максимальная глубина раскопа в кв. 79 и 81 достигала 100 см. Общая картина стратиграфической ситуации на северо-восточном раскопе отражена на чертежах, дающих, однако, самое общее, недетализированное представление о напластованиях (илл. 9). Описание стратиграфии целесообразно проводить снизу вверх, прослеживая по возможности этапы формирования напластований. Строительство начиналось с древней дневной поверхности, слегка выровненной по предварительно размеченной полосе будущих стен. Обращу внимание: при подготовке ложа для стен не достигнут даже уровень желтого суглинка, т. е. пласта более плотного, чем лежащие выше. Совершенно очевидно, что главной целью на этом подготовительном, «нулевом», этапе строительства было не создание прочного основания для стен, а лишь горизонтальная нивелировка поверхности. Даже этого не удалось достичь в полной мере. Не может быть и речи о каком-либо, пусть и самом незначительном, целенаправленном заглублении стен ниже тогдашней дневной поверхности 28. Стена возводилась непосредственно на древнем почвенном слое (илл. 10: а). 27 О терминах при описании кирпичной кладки. Слой – кирпичи, лежащие на одном уровне по всей ширине стены. Ряд – кирпичи, лежащие вдоль стены один за другим в одном слое. 28 Не следует приписывать строителям хазарских крепостей современные нормативы строительства, учитывающие влагопоглощение, глубину промерзания и прочие показатели, чем грешат некоторые авторы. Практика строительства не только Семикаракорской крепости, но и нижне-донских Правобережной Цимлянской и Саркела подтвердила обратное. Глава 3. СЕВЕРО-ВОСТОЧНЫЙ УГОЛ КРЕПОСТИ Стены сохранились в пределах семи–десяти слоев кладки (илл. 10: б; 11: а); корневища растений разрушили еще два–три верхних слоя сырцовых кирпичей. Первый слой, самый нижний, лежащий на уровне подошвы стены в пределах будущего северовосточного угла крепости. Определить его толщину, 10–15 см, удается исключительно благодаря отдельным фрагментам керамики, преимущественно горшков. На илл. 9 слой обозначен условно, но визуально заметить его почти невозможно. Верхнюю границу также нельзя было бы установить, если бы не частицы извести в вышележащем слое. Первый слой, а точнее залегающие в нем фрагменты керамики, есть не что иное, как следы первого появления людей на месте, предназначенном для строительства крепости. Второй слой лежит почти на всей площади раскопа на уровне основания кирпичной кладки и относится к непродолжительному времени строительства крепости вплоть до его завершения. Состоит из гумуса, насыщенного частицами и россыпями небольших комочков (не разливами) известкового раствора, из-за чего на фотографиях он выделяется белесым оттенком (илл. 11: б; 12), а также мелких обломков обожженного кирпича. В нем присутствует и зола. В нем же и непосредственно под ним имеются фрагменты керамики и кости животных. На илл. 9 данный слой обозначен в разрезах АБ, ДЕ, ЖЗ. На разрезе АБ особенно хорошо видно, что слой примыкает к стенам, в данном случае к восточной, с внутренней их стороны. Толщина слоя неравномерна – максимум 20 см. Его нижняя граница, если исключить известь, четко не прослеживается, т. к. все содержавшееся в нем, включая керамику, втаптывалось в ранний слой и в древний почвенный слой, проникая на глубину до 20 см, т. е. ниже основания стены. Не следует думать, что границы между первыми двумя слоями были стабильными, ярко выраженными по всей площади. Поверхность без твердого покрытия на любом поселении постоянно подвергалась человеческому воздействию, особенно в сезоны дождей. Происхождение основных компонентов в описанном слое требует пояснений. В первую очередь это относится к маркирующим его комочкам извести и кирпичному крошеву, среди которого изредка встречаются фрагменты с сечением в несколько сантиметров. Парадокс заключается в том, что непосредственно в кладку сырцовых кирпичей северо-восточного угла, насколько можно судить по сохранившейся части, не было включено ни одного обожженного кирпича, а сырцовые кирпичи скреплялись исключительно раствором глины, 25 а чаще грязи (подробнее об этом ниже). Я нахожу только одно объяснение появлению у основания стен обломков обожженных кирпичей: они в очень небольшом количестве внедрялись в стену на более высоких уровнях, чем сохранившийся. На других участках стен крепости и цитадели такое действительно отмечено неоднократно, но в самых нижних слоях кладок, чаще во втором и даже в первом, самом нижнем. На отрезке восточной стены крепости у основания донжона выпавшие обожженные кирпичи лежат на разных уровнях. Однако не установлено ни одного случая использования известкового раствора для соединения обожженных кирпичей. Они, как и окружавшие их сырцовые кирпичи, крепились в кладке тем же глинисто-грязевым раствором. Известь откладывается около стен под конец процесса их возведения, когда в ход могли пойти обожженные кирпичи для сооружения парапета и мощения боевого хода. Есть не очень надежное предположение: обожженными кирпичами на известковом растворе был вымощен боевой ход. В противном случае хождение дозорных во время дождя по сырцовым кирпичам превращало бы поверхность в глинистое месиво. Но и хождение по сухим сырцовым кирпичам пагубно отражалось бы на их сохранности. Предположение о покрытии стен обожженными кирпичами, каким бы «логичным» оно ни казалось, не может быть доказано по понятной причине 29. Есть еще одно обстоятельство, связанное со слоем, маркируемым известью и золою, прямого объяснения которому не нахожу, – его нет с внешней стороны крепостных стен. Вероятно, это как-то связано с организацией процесса строительства. Остаются еще два вида находок в этом тонком слое, как и ниже его, в первом: немногочисленные фрагменты керамики и кости домашних животных. Учитывая, что непосредственно в северо-восточном углу не оказалось жилых построек, эти следы, вероятнее всего, оставлены не постоянным населением, но участниками строительства, как и встречающаяся здесь же зола. Последнюю никак нельзя связать с пожаром. Ее слишком мало, нет фрагментов обгорелых конструкций. Зола могла происходить из устанавливаемых на открытом воздухе временных очажков, оставшихся за пределами раскопа или просто снесенных по истечении надобности в них. Такой очажок, составленный из керамид, был найден около башни на северной стене крепости 30. Очажки из кирпичей известны по раскопкам Саркела. Интерпретация описанного слоя, лежащего внутри северо-восточного угла крепости у самого основания 29 Задолго до меня почти аналогичное предположение высказал Тодор Балабанов. Он не исключал, что каменные стены Плиски завершались несколькими рядами обожженных кирпичей, предназначенных для выравнивания платформы (Балабанов Т. Разкопки на Северната и Източната крепостна стена в Плиска (1977–1978) // Плиска – Преслав. Т. 4. – София, 1985. С. 129). 30 Первая публикация: Флёров В. С. Черепица крымского образца в Хазарии // Средневековые древности евразийских степей / Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 15. – Воронеж, 2001. 26 В. С. Флёров стен, реконструкция процесса его формирования оказались весьма сложным делом. Стоит сообщить, что непосредственно во время раскопок я склонялся к тому, что «тонкая, очень насыщенная прослойка строительного мусора (известь, кирпичное крошево) с примесью золы (след пожара или выбросы из очага) является горизонтом древней поверхности времени разрушения крепости. Здесь же, в этой прослойке и непосредственно под ней, идет основная масса находок керамики. Слой, лежащий под строительным мусором (его толщина не превышает 10–15 см), и является собственно культурным слоем крепости, накопившимся за период ее существования на этом участке. Древний горизонт на этом участке проследить не удается» (из записей в полевом дневнике). Позже, при написании полевого отчета за 1974 г., я пришел к такому выводу: «Эта тонкая прослойка с примесью золы относится ко времени строительства и существования крепости. Здесь, в этой прослойке и непосредственно под ней, идет основная часть находок керамики, костей домашних животных. Прослойка, начинаясь выше основания стен, опускается на 10–20 см ниже его». Теперь я уточняю и этот вывод: речь может идти только о первом этапе существования крепости. Третий слой. Это хорошо заметный сплошной глинистый массив, примыкающий непосредственно к внутренним и внешним фасам стен и сходящий «на нет» по мере удаления от них. Большая часть его объема залегает внутри угла крепости. Непосредственно около стен его мощность доходит до 70 см. В юго-западном углу раскопа (кв. 80), наиболее удаленном от стен, его уже нет (илл. 9: разрез АБ). Обратим внимание: слой не только примыкает к остаткам стен, но и равен им по высоте (разрезы АБ, ВГ, ДЕ). Только в кв. 74 и 77 он чуть ниже сохранившейся стены (разрез ЖЗ). Это единственный слой, происхождение которого не вызывает сомнений: он сформировался из обрушившихся крепостных стен. Падение произошло единовременно. Обрушившиеся сырцовые кирпичи распадались, крошились, а образованный ими у основания стен развал со временем слежался в однородную массу (илл. 11: б; 12; 13; 21). Эта масса не состоит из чистой глины, т. к. многие кирпичи формовались из грязи, которая использовалась и как связующий раствор. С внутренней стороны стен глинистый развал распространился на расстояние до 6 м от них, но с внешней стороны не более чем на 2–3 м, т. е. основной объем стен обрушился внутрь крепости. Однозначно объяснить это трудно. Местами слой развала лежит на 5–10 см выше подошвы стен. Что касается его верхней границы, то непосредственно вблизи стен она доходит до современной дневной поверхности, где в течение веков шел процесс гумусирования, превращавший верхние пла- сты развала в современную почву. Несложный расчет показал, что объем развала соответствует стене высотою не менее четырех метров. Разумеется, какая-то его часть была развеяна сразу после обрушения стены, растеклась под дождями. В глинистом массиве распавшихся сырцовых кирпичей встречаются довольно многочисленные обломки раковин речных моллюсков перловицы (Margaritana margaritifera) и прудовика (Lymnaea stagnalis). Вероятно, они попадали в замесы для кирпичей и связующего раствора вместе с водою, которую строители черпали в реке у подножия крепости. В развале сырцовых кирпичей оказалось всего лишь несколько рассредоточенных обожженных кирпичей и их обломков, в кв. 74, 77, 82 (илл. 7; 8; 10: а). Нетрудно заметить, что это противоречит сказанному выше предположению о мощении боевого хода обожженными кирпичами, но по наклону некоторых кирпичей видно, что они падали со значительной высоты (илл. 21). Таким образом, ситуация с конструкцией верхней части стен на северо-восточном углу крепости никак не проясняется результатами раскопок. Есть общая для всего городища проблема. Обожженные кирпичи начали растаскиваться еще в хазарское время. Какое число кирпичей было тогда унесено, установить не представляется возможным. Они встречены, в частности, на Крымском поселении. Наверняка развалины городища не оставались без внимания и в золотоордынское время. Пик интереса к семикаракорским кирпичам приходится на время образования казачества, когда собственного кирпичного производства на Дону еще не было. Так, значительное количество кирпича с городища зафиксировано на месте несохранившейся застройки в Старой Станице на противоположном, правом, берегу Дона. Был ли объем добычи древнего кирпича на месте Семикаракорского городища столь же велик, как в развалинах Саркела в конце XIX в.? Возможно, какие-то сведения об этом будут найдены в станичных и других архивах. Самая интересная находка кирпичей саркело-семикаракорского вида сделана краеведом С. Ф. Токаренко на месте давно заброшенного казачьего поселения в окрестностях хутора Титов на левобережье Дона на равном удалении от Семикаракорского городища и от Саркела. В 2011 г. я посетил это место. Поселение датируется серебряными монетами конца XVII в. Четвертый слой, самый верхний на раскопе: серый, темный, с немногочисленными мелкими обломками кирпича, керамид и калиптеров, фрагментами керамики и костями домашних животных. Найдены и два обломка кирпичей толщиною 5,0 и 5,5 см с не полностью сохранившимися на них метками. Слой перекрывает всю площадь раскопа, более тонок над глинистым развалом сырцовых кирпичей (до 10 см), а за его пределами лежит непосредственно над подстилающим Глава 3. СЕВЕРО-ВОСТОЧНЫЙ УГОЛ КРЕПОСТИ его слоем с известковой крошкой, достигая полуметра. Сверху на 10–15 см гумусирован. Наиболее выразителен он на стратиграфических разрезах АБ и ЖЗ, где заштрихован наклонными линиями (илл. 9). Понять историю этого слоя непросто. На первый взгляд, он сформировался после разрушения стен. Однако обратим внимание, что за пределами расползания глинистого пласта он лежит непосредственно на следах первого слоя, где его толща равна 60 см. Я имею в виду небольшой участок стратиграфической колонки внутри угла в кв. 80 на разрезе АБ (илл. 9). Мало того, здесь же он частично перекрыт прослойкой с известковой крошкой. Из этого можно заключить, что серый слой начал формироваться если не непосредственно с началом строительства, то очень незадолго до него. Другими словами, на не занятых глинистым развалом площадях он являлся продолжением самого нижнего слоя, маркируемого только фрагментами керамики, и нарастал далее, после разрушения стен, постепенно перекрывая глинистый развал. Нарастание серого слоя с редкими находками керамики и кухонных останков показывает, что и после разрушения крепости и захоронения на ее территории части погибших жизнь на месте крепости какое-то время продолжалась. Определить же, как долго она существовала и насколько она была интенсивной, на имеющемся материале невозможно. Механизмы формирования культурных слоев на поселениях салтово‑маяцкой культуры специально не изучались. Если не ошибаюсь, вопрос об этом даже не ставился. Нет и расчетов скорости данного процесса, т. к. для этого нужны датирующие находки для нижних и верхних границ слоев. Для сравнения, на Правобережном Цимлянском городище, работы на котором я проводил несколько лет, сплошной культурный слой за примерно полвека его существования вообще не образовался, он лишь местами достигал нескольких сантиметров и прослеживался с большим трудом, хотя крепость была занята десятками юртообразных жилищ. На материале северо-восточного раскопа сегодня можно констатировать только сам факт продолжения жизни на месте крепости после разрушения ее стен. Итак, на северо-восточном углу Семикаракорской крепости фиксируются четыре основных слоя, лежащих на древней дневной поверхности: 1) ранний, маркируемый только фрагментами керамики; 2) серый слой жизни крепости, позднее перекрывший ее развалины; полагаю, при более тщательной работе можно было бы уловить внутри него отдельные прослойки; кой; 27 3) тонкий слой с известковой и кирпичной крош- 4) глинистый, который вклинился между этими тремя, – слежавшиеся обломки сырцовых кирпичей – развалины стен. *** Конструкция стен на северо-восточном углу крепости. Величина угла составляла не 90°, как можно было ожидать, а примерно 85–86°. Данное отклонение от прямого угла столь значительно, что вряд ли могло быть допущено опытным «геодезистом», тем более если вспомнить десятки прямых углов в строениях Саркела. Отклонение от прямого угла на 4–5° нельзя объяснить приспособлением плана крепости к рельефу местности, т. к. Семикаракорская крепость, как и Саркел, возводилась практически на ровной площадке. Строительный материал в сохранившейся нижней части стен – исключительно сырцовые кирпичи. В предыдущих публикациях я указывал только их основные размеры 24 : 24 : 5 и 25 : 25 : 5 см, хотя отклонения от них, безусловно, были, как и при изготовлении обожженных кирпичей. На других стенах крепости встречались и иные размеры 31. Помимо квадратных, использовались полуформатные кирпичи или квадратные, подтесанные до нужных в каждом конкретном случае размеров. Провести безошибочную статистику вариаций размеров сырцовых кирпичей оказалось затруднительно из-за различной сохранности каждого. Наряду с ненарушенными, многие кирпичи дошли до нас в деформированном состоянии: растрескались и «расплылись». Деформировались кирпичи как внешних рядов, так и внутренних. Надо полагать, процессы деформации начинались сразу после возведения стен, по мере их усадки. Чаще всего трещины пронизывали ряды сырцовых кирпичей вдоль стены. Появление продольных трещин показывает направления деформации. Причины можно видеть в отклонении стен от вертикали еще при строительстве, причем на разных участках в противоположные стороны, то наружу, то внутрь, а иногда в обе стороны сразу. Помимо этого, каждый отдельный кирпич хаотично растрескивался на множество частей. На отдельных участках деформировать стены могли партии недостаточно просушенных кирпичей. На прочность стены и отдельных кирпичей влияла и консистенция связующего раствора глины и грязи. Соотношение воды и твердой массы в каждом замесе не могло быть строго постоянным. Более густой раствор давал меньшую усадку, жидкий – бόльшую. 31 Флёров В. С. Обожженные кирпичи Семикаракорской крепости и Саркела (опыт статистики размеров) // Степи Европы в эпоху средневековья. Т. 7. – Донецк, 2009. С. 480, табл. 1. 28 В. С. Флёров В совокупности все мелкие деструктивные процессы приводили к нарушению монолитности и стен в целом, и отдельных сырцовых кирпичей. Надо учесть и человеческий фактор в каждом технологическом процессе, от подготовки замеса для кирпичей до возведения стен. Человеческий фактор ярко иллюстрируется постоянными нарушениями принципов перевязки швов между кирпичами (см. ниже), но наверняка нарушались все процессы. Весьма сомнительно, чтобы большинство из работавших на сооружении крепости имели опыт кирпичного строительства. Таким образом, растрескивание кирпичей и стен – следствие многих причин. Я не говорю уже об атмосферных влияниях – изменении температуры и влажности внешней среды в течение года. Они в первую очередь воздействовали на внешние ряды сырцовых кирпичей. Те выкрашивались и не столь надежно, как первоначально, могли удерживать давление верхних и внутренних рядов. И все-таки на строительстве не могла не работать небольшая группа опытных мастеров, обучавших остальных основным приемам кирпичного строительства. В частности, это выразилось в почти неукоснительно применявшимся способе укладки сырцовых кирпичей. В стенах крепости и цитадели кирпичи лежат «лицом вниз». Объяснение довольное простое. При сушке срединная часть кирпичей «провисала» – шла усадка, в результате чего по всему периметру лицевой стороны кирпича образовывался бортик, часто заостренный. Этот-то бортик при положении кирпича лицевой поверхностью вниз врезался в жидкий связующий раствор, не позволяя кирпичу сдвигаться с предназначенного ему места и «плавать» в растворе до его высыхания. На этот прием кладки я обращаю особое внимание. Такие бортики имеются и на обожженных кирпичах. *** Метод исследования. После расчистки северо-восточного угла до основания стало ясно, что по археологическим меркам он сохранился прекрасно 32. Встал вопрос о дальнейших действиях, поскольку по внешним признакам невозможно было сказать что-то определенное о внутреннем строении составляющих угол стен, особенно о строении самого стыка стен (угловой площадки), тем более о наличии под стеною каких-либо деревянных конструкций (продольные лаги, колья). В итоге я принял нелегкое решение о послойной разборке стены вплоть до древней дневной поверхности. Другими словами, было решено в целях получения максимально полной информации снести угол полностью. Это решение, принятое много лет назад, чрезвычайно спорно, даже при том, что в результате действительно было получено представление о внутреннем строении столь важного участка фортификации неординарной крепости. В настоящее время я пришел к заключению: необходимо жертвовать частью информации во имя сохранения археологического памятника для последующих поколений. Одновременно с исследованием северо-восточного угла в том же 1974 г. шли раскопки башни на северной крепостной стене. В отношении ее я принял все-таки иное решение: башня была расчищена только вчерне, без нарушения лицевых, внешних и внутренних сторон ее стен, а по завершении раскопок полностью засыпана. Сейчас башня находится в хорошей сохранности, хотя и требует дополнительной засыпки как более надежной меры консервации. Раскопки на снос других отдельных участков стен крепости и ее цитадели, а особенно северо-восточного угла, показали, что и в конструкции «недоисследованной» башни не будет ничего особенного. В крайнем случае в ней могли остаться несколько кирпичей с тамгообразными знаками-метками. *** Описание раскопок. В целях более точной фиксации конструкции северо-восточного угла были последовательно поштучно зачерчены все кирпичи из нижних четырех слоев. Полевые чертежи выполнялись в масштабе 1 : 40. Сейчас стало очевидным, что масштаб был недостаточным для фиксации всех особенностей кладки, максимально точных очертаний и положения каждого кирпича и вариаций их размеров, а в особенности толщины швов между ними. В публикуемом виде, т. е. с дополнительным уменьшением, все эти столь важные детали становятся еще менее различимыми. В какой-то степени я компенсирую это публикацией фотографий. Описание кладки стен северо-восточного угла крепости производится в последовательности от основания вверх, т. е. в соответствии с ходом строительства, а не раскопок. Выше уже отмечено, что стены ставили на едва выровненную дневную поверхность, т. е. на древнюю почву. Вопреки ожиданиям, под стеною не оказалось ни основания из обожженных кирпичей, ни продольных лаг, ни системы кольев, известных в позднеримском, 32 Уместно еще раз вспомнить оценки сохранности Семикаракорского городища, дававшиеся С. А. Плетнёвой в ряде ее публикаций. Так, в одной из них читаем: «Семикаракорская крепость полностью стерта с лица земли постоянной распашкой» (Плетнёва С. А. Очерки хазарской археологии. – М., 1999. С. 113), – что совершенно не соответствует действительности, как и многое в ее описаниях городища, к которым следует относиться с предельной осторожностью. В них встречаются домыслы и искажения. Так, толщина стен крепости указана в 3 м, хотя на деле не достигала и двух (Там же. С. 114). 29 а затем в ранневизантийском и раннеболгарском строительстве на Нижнем Дунае 33. Первый слой кладки. Сразу укажу на то, что данный слой, с которого начиналось возведение стен, оказался не горизонтальным. Собственно угол крепости, т. е. место стыка северной и восточной стен, приподнят над прилегающими отрезками стен. Перепад составлял 15 см на 9 м (длина вскрытых участков стен), что дает уклон кладки примерно в 1° (в направлениях от угла на юг и на запад) 34. Не думаю, что столь незначительная приподнятость угла была преднамеренной и как-то предохраняла его от вываливания наружу. Данный казус скорее иллюстрирует степень точности, которая достигалась при выравнивании полос дневной поверхности под будущие стены. Система кладки кирпичей в первом и последующих вышележащих слоях оказалась совершенно одинаковой. Кладка велась продольными рядами вдоль стен. Невозможно наверняка определить, выкладывались ли первоначально оба внешние ряда как направляющие или же кладка начиналась с одного из рядов, лицевого внешнего или лицевого внутреннего. По визуальным наблюдениям представляется, что выкладка первого слоя начиналась с внутренних лицевых рядов северной и восточной стен, образуемых полноформатными квадратными кирпичами (илл. 7). Ширина стен рассчитывается по количеству рядов. В каждом слое кладки сохранилось пять рядов из полноформатных кирпичей (в среднем 25 : 25 см) и один из полуформатных шириною в среднем 12 см. К этому добавим пять продольных швов средней ширины 3 см. В итоге получаем не менее 152 см. Чтобы в дальнейшем не останавливаться на проблеме размеров, следует сказать: в Семикаракорской крепости не было ничего устойчивого; различны длина и ширина стен, размеры кирпичей, ширина и толщина швов; углы в 90° встречаются только в виде исключения. Схема каждого слоя сырцовых кирпичей и в целом стен в поперечном разрезе на северо-восточном углу показана на илл. 14: а. Включение в боковые ряды полуформатных кирпичей позволяло продольные швы между рядами нижележащих кирпичей перекрывать продольными рядами вышележащих. Такая кладка известна по Саркелу 35. Для полноценной перевязки швов одного этого приема было недостаточно. Второй прием состоял в том, чтобы каждый вышележащий квадратный кирпич обязательно перекрывал стык четырех квадратных нижележащих (илл. 14: б), но происходило это далеко не всегда. При этом кирпичи обоих слоев, нижнего и верхнего, лежат по системе клеток на шахматной доске, т. е. без перевязки продольных и поперечных швов. Такая система так же широко применялась в Саркеле 36. Однако если в Саркеле, судя по фотографиям в статье П. А. Раппопорта, нарушения описанных приемов было не столь уж частым, то в Семикаракорской крепости именно нарушения стали «нормой». Чтобы как-то упорядочивать кладку, менялась ширина поперечных швов. Кроме того, было характерно и несоблюдение ширины продольных швов, что проявилось уже в первом слое кладки. И все-таки, если основные принципы кладки кирпичей в стенах Семикаракорской крепости очевидны, то ряд вопросов связан с тем обстоятельством, что лицевые фасы стен на северо-восточном углу не сохранились. Первый слой восточной стены. Рассмотрим его детальнее (илл. 7; 15). Обратим внимание на ряд 1, с которого начиналась кладка. Кирпичи в нем уложены наиболее упорядоченно на протяжении восьми метров, в кв. 82 и 79, с равномерными поперечными швами между ними (на фотографии – илл. 15 – его внешний край осыпался еще до расчистки). Столь же четко выложен внешний ряд 6 осыпавшихся предполагаемых полуформатных кирпичей. Не исключено, что в данном случае боковые ряды 1 и 6 были направляющими: с них начиналось сооружение стены на рассматриваемом отрезке. Первым выложен ряд 1, от которого произведена разметка ширины стены, и соответственно выложен ряд 6, после чего заполняются внутренние ряды 2–5. Обратим внимание на то, что примерно на границе квадратов 79 и 82 ряды квадратных кирпичей пересекает вставка из полуформатных, четырех целых и половинки (илл. 16: а). Вставка разделяет два участка, разных по качеству кладки. Участок, находящийся в кв. 82, южнее вставки, отличается упорядоченностью и относительной прямизной рядов квадратных кирпичей. Пограничная ситуация на стыке участков наиболее выразительно отражена на илл. 16: б. Обратим на нее внимание и запомним, т. к. в вышележащих слоях на стыке этих же квадратов мы опять увидим вставки 33 Бояджиев Ст. Проектиране, строителна техника, механизация и организация на изпълнението на римски строежи в Мизия и Тракия през II–III век // Археология на българските земи. Т. I. – София, 2004. С. 185–186, обр. 4а. 34 Вычисляется это так: ArcTan (0.15 m/9 m)=0.0167 дает угол уклона стены в радианах. А чтобы пересчитать этот угол в градусах, надо полученное число умножить на 360 градусов и разделить на 2 × пи радиан. Окончательно получается 0.955 градусов. 35 Раппопорт П. А. Крепостные сооружения Саркела // Тр. ВДАЭ. Т. II. / МИА. № 75. – М.; Л., 1959. С. 14, 17, рис. 8. 36 Там же. С. 11, рис. 2, 3. 30 В. С. Флёров полуформатных кирпичей, но в меньшем количестве. Однозначно объяснить эту ситуацию сложно, т. к. технологической необходимости в ней нет. Обратимся к участку восточной стены в кв. 79, севернее вставки полуформатных кирпичей, где вид кладки резко меняется! Не заметить этого невозможно (илл. 15): работавший здесь человек допустил просчет при укладке рядов 2–3 и 4–5, не оставив между ними никакого просвета. В итоге на завершающей стадии центральный продольный шов между внутренними рядами 3 и 4 оказался настолько широким (до 10 см), что его пришлось заполнить обломками сырцовых кирпичей, заполнить очень неупорядоченно, и дополнительно залить раствором грязи. Итак, уже на примере первого слоя кладки восточной стены установлено, что слабым местом работавших на строительстве было неумение выдерживать равномерную ширину продольных швов. Следствием более серьезных технологических просчетов стало появление продольных трещин, проходящих сплошной линией через ряд 1 и ряд 5 на противоположной стороне стены (илл. 15). Такая же продольная трещина хорошо заметна в ряду 4 в кв. 82. Одной из возможных причин могло быть излишнее углубление по краям полосы грунта, расчищавшейся под стену (выгиб в поперечном сечении), но это лишь частный случай. Таким же явлением, как трещины, было и заметное на том же фото расширение продольного шва между боковыми рядами 5 и 6, а также в боковых рядах первого слоя кирпичей на северной стене, к описанию которой и переходим. Первый слой северной стены. В нем кладка сырцовых кирпичей в целом выглядит более упорядоченной, не заметны стыки участков, выполнявшихся разными людьми, сами ряды достаточно прямые (илл. 7; 17). Приходится пользоваться определением «достаточно прямые», т. к. строго прямых продольных рядов кирпичей в стенах северо-восточного угла нет, как и во всех стенах крепости. Иногда удавалось выложить «под линейку» лишь небольшие серии кирпичей, в пределах десятка, – проблемным было соблюдение равномерной толщины швов, которая редко фиксируется. Илл. 18. Кладка первого слоя северной стены (как и восточной) также начиналась с внутренней лицевой стороны, ряд 1. Он и сопредельный ряд 2 вышли наиболее прямыми. В ряду 3, центральном, кирпичи уже «поплыли». Достаточно прямым был внешний боковой осыпавшийся ряд 6, сложенный, вероятно, из полуформатных кирпичей. Вновь встречаем упоминавшиеся дефекты. Продольные трещины пронизывают ряды 1 и 5 в кв. 77 (на илл. 18 и аналогичных трещины и расширения швов указаны стрелками). Менее широкие трещины встречаются и во втором ряду кладки. Самые заметные расширения продольных швов образовались в кв. 77 между рядами 2 и 3, а также в кв. 78 между рядами 4 и 5. Следствием этого было искривление соответствующих рядов кирпичей. Здесь и в подобных случаях, как мне представляется, сказался низкий профессионализм работавших. Стык стен в первом слое кладки. Стык стен, а точнее вся угловая площадка, представляет особый интерес (илл. 7). Первый вывод, к которому я пришел, покажется неожиданным. В современном кирпичном строительстве кладка на углах начинается от внешней точки угла, стены от которой расходятся каждая в своем направлении. В нашем случае процесс шел в обратном порядке: кладка северной и восточной стен велась не от угла, а к углу, к заранее намеченной угловой точке. Сделав несколько попыток восстановить очередность кладки кирпичей, я прихожу к выводу, что работавший здесь человек не имел определенного представления о том, как соединить обе стены. Основное затруднение заключалось в том, что стены должны были соединиться не под прямым углом, а, напомню, под углом 85–86°, при том что сами кирпичи были прямоугольными (преимущественно квадратными). Говоря проще: было необходимо неправильный угол заполнить прямоугольными кирпичами. После рассмотрения нескольких вариантов соединения северной и восточной стен, я остановился на варианте, размеченном черной линией на илл. 19. Первое. Кладка восточной стены «вторглась» с юга на угловую площадку двумя кирпичами первого и второго продольных рядов. Второе. Шестой ряд (из полуформатных кирпичей) и пятый ряды северной стены продолжены до угловой точки. При этом кирпичи пятого ряда пришлось класть «лесенкой». В итоге была обозначена северная сторона угловой площадки (внешний шестой ряд восточной стены на углу не сохранился). Третье. Чтобы как-то упорядочить дальнейшую кладку и сгладить образовавшуюся «лесенку», пятый ряд дополняется узкими кирпичами разной толщины (выделены серым). Последние – не что иное, как подрезанные до необходимой ширины полуформатные кирпичи. Каждый последующий – шире предыдущего. Четвертое. Заключительная операция: не слишком упорядочено заполняется кирпичами оставшееся пространство (оконтурено на чертеже черной линией с трех сторон). Допускаю, что в предложенной реконструкции возможны небольшие передвижки, но это не меняет существа дела. Кирпичи на угловой площадке лежат очень неупорядоченно. Это просто бросается в глаза при сравнении с тем, как выполнен угол во втором слое кладки. Второй слой кладки (илл. 20; 21). Его описание не будем вести отдельно по северной и восточной стене, а сосредоточим внимание на общем в манере кладки. Настил второго слоя кирпичей Глава 3. СЕВЕРО-ВОСТОЧНЫЙ УГОЛ КРЕПОСТИ на северо-восточном углу был облегчен тем, что его внешние контуры уже были обозначены боковыми рядами кирпичей первого слоя. Требовалось только не выходить за них. Для обеспечения перекрытия продольных швов первого слоя кладки ряды из полуформатных кирпичей второго слоя проходят по внутренней стороне стен (в первом слое они лежали с внешней стороны). Таким образом, одна технологическая схема кладки, отраженная на илл. 14: а, начинает применяться сразу со второго слоя. В продольных рядах сырцовых кирпичей и продольных швах между ними нет ярко выраженного нарушения прямолинейности; ширина швов на северной стене достаточно равномерна; хотя без нарушений не обходится и здесь, но они не столь заметны, как в первом слое. В восточной же стене нарушения прямолинейности и соответствующие им расширения швов более заметны. На илл. 22 (на переднем плане слева) особое внимание обратим на значительное расширение шва между рядами 5 и 6; видны и другие. Впрочем, и по всей длине стены допущены не только колебания ширины швов, но и перекошенное положение некоторых кирпичей в кв. 79 восточной стены и в ряде мест на всем протяжении северной. О причинах перекоса кирпичей, как и других нарушениях, можно только гадать 37. Теперь сосредоточим внимание на перевязке поперечных швов между кирпичами соседних рядов. Во втором слое постоянства в перевязке поперечных швов между кирпичами соседних рядов нет. Еще раз приходится сказать о том, что в технологии кирпичных кладок Семикаракорской крепости нет ничего, что соблюдалось бы постоянно. В описываемом втором слое встречаются участки, выполненные по типу шахматной доски: швы образуют прямоугольную сетку (илл. 14: б). В качестве примера укажу на отрезок восточной стены в кв. 82, ряды 3–5 (илл. 23: а). Но на этом же участке представлен иной тип кладки: кирпичи второго ряда перекрывают поперечные швы между кирпичами как третьего ряда, так и первого. Характерный образец такого типа кладки, условно назовем его «продольным сдвигом рядов», представлен в кв. 74, 77 (илл. 23: б). Суть такой кладки в том, что в очередном продольном ряду каждый кирпич перекрывает поперечные швы в предыдущем ряду. Достигается это сдвигом каждого ряда на половину (оптимальный вариант) или менее длины одного кирпича. Выполнять такую кладку сложнее, но она несравнимо 31 надежнее «шахматной доски». Для создания кладки «со сдвигом» требовался длительный навык в строгом соблюдении толщины швов между кирпичами одного ряда. Иногда мы видим, как один тип кладки переходит в другой, – следствие неравномерности поперечных швов между кирпичами. На северной стене мне не удается с полной уверенностью заметить стыки участков, выполненных разными людьми, однако на восточной стене невозможно не заметить вставку из двух полуформатных кирпичей, лежащих на границе кв. 79 и 82 (на илл. 20 выделены серым; на илл. 22 указаны стрелками). Казалось бы, ситуация мало примечательная и не заслуживающая внимания, но обратившись к первому слою, описанному выше, увидим, что данная вставка находится над такой же, но из четырех полуформатных кирпичей (на илл. 7 помечены серым). Таким образом, вставки полуформатных кирпичей в данном конкретном месте – не случайность. И, как увидим далее, в третьем слое, непосре