Renat Bekkin

The article is based on the materials of the archival investigative case of the famous Muslim theologian Musa Jarullah Bigiev (1871—1949). The formal reason for Bigiev’s arrest in November 1923 was his intention to go to the World Muslim Congress in Calcutta without consent of the People’s Commissariat of Foreign Affairs and the State Political Directorate (GPU), as well as handing over of his works containing criticism of the Soviet government for publication abroad. However, it is not the congress or Bigiev’s publications that are within the focus of this article, but the behavioral strategies the scholar used during the investigation. Bigiev belonged to those Muslim religious figures who were described in the documents of the Eastern Department of the State Political Directorate as “progressives” (progressisty). Such ministers of religion were considered by the Bolsheviks as “fellow travelers” (poputchiki) and were meant to be used in order to create a split among the so-called “Muslim clergy”. Bigiev was well aware of this, and therefore, during the investigation, he tried to present himself as a natural ally of the Soviet government, despite his disagreement with certain postulates of Marxist theory and their application in practice by the Bolsheviks. In the archival investigative case, there are many well-known names, including figures of the pan-Islamic movement. Speaking about his friendly relations with some well-known representatives of the Muslim World in the USSR, Bigiev sought to demonstrate to the investigator his importance as a significant mediator between the Bolsheviks and Muslims.

Medina Publishing is one of the oldest and largest Islamic publishers in Russia in terms of volume. This article examines its evolution from a project publishing work on local history and the Nizhny Novgorod Tatars to a publisher of modern theological literature written by representatives of the Renovationist movement. Medina characteristically distributes most of its books, newspapers, and magazines free. Its core aims are educational, image-building, and ideological in nature. This article looks at Medina’s role as a tool for the formation and accumulation of symbolic capital by one of Russia’s Islamic religious organisations (muftiates), the Spiritual Administration of Muslims of the Russian Federation (DUM RF). The author notes Medina’s unique position in the Russian publishing market as a publisher focused on literature for the educated reader with special knowledge in the fields of religious studies, philology, etc. Medina’s publications encourage readers to believe that the centre of Islamic theological thought in Russia is at DUM RF, legitimating the claims of the muftiate and its leader to spiritual leadership of the Russian ummah. Both DUM RF and Medina focus their efforts on building the profile of intellectuals as people government officials, as those whose decisions govern the fate of religious associations in Russia, can work with rather than as representatives of an alien, incomprehensible, and hostile force (which is how bureaucrats in Russia have viewed Islam for centuries).

В статье рассматривается восприятие института страхования в среде мусульман Волго-Уральского региона в начале XX в. Авторы анализируют аргументацию богословов, считавших страхование дозволенным с точки зрения шариата и опиравшихся на теорию ихтилаф ад-дар, согласно которой Волго-Уральский регион в условиях Российской империи представлял собой дар ал-харб (территорию войны). В статье рассматриваются особенности похода традиционалистов (кадимистов) и модернистов (джадидов) к вопросу о дозволенности страхования с точки зрения шариата. Проводятся параллели с позициями ученых из других регионов мусульманского мира. В конце статьи дается перевод фетвы Зайнуллы Расулева «О дозволенности страхования дома, иного имущества и жизни от различных невзгод».

The article examines the petition campaign for the return of the Cathedral Mosque, organized by the Muslims of Leningrad in the second half of the 1940s and the first half of the 1950s. The campaign represents an example of a human rights activity (albeit in a limited sphere, for securing freedom of conscience), and should be taken into account when studying the history of the human and civil rights movement in the USSR. The language and argumentation used by authors of the petitions are analyzed. The article examines the religious life of Leningrad Muslims outside of the mosque (in particular, the holding of festive services at the Tatar cemetery in the village of Volkova). The article touches upon the problem of historical memory. The memories of the struggle for permission to build a mosque in St. Petersburg in tsarist times, preserved among Leningrad Muslims, were
taken into account by officials when deciding whether to return this religious building to believers in the 1950s. The problem of returning the mosque is considered in the context of changes in the confessional policy of the country’s leadership. The article demonstrates the role of such a body as the Council for Religious Affairs under the Council of Ministers of the USSR touches upon this role in resolving issues of returning religious buildings to believers in the post-war period. Particular attention is paid to the relations within the Leningrad Muslim community.
On the example of the conflict between imam-khatib Abdulbari N.Isaev and Chairman of the twenty (dvadtsatka) Usman Bogdanov, the author examines the system of power relations within religious communities in the USSR in the postwar period. In particular, the article mentions the narrative that Bogdanov proposed to subordinate dvadtsatka directly to the Commissioner of the Council for Religious Affairs in the Leningrad Region.

The 1930s were a troublesome period for all religious communities in the Soviet Union. Muslims were not an exception. The widespread closure of mosques and repressions against religious leaders took place in all regions of the country. The history of the TatarMuslim community of Leningrad in 1930s has not been properly researched as yet. It would be interesting to know how Muslims managed to maintain control over the mosque until 1940 despite growing pressure from the authorities. The article examines the strategies used by offi cials of Leningrad City Council (Lengorsovet) and other state authorities to reduce the religious activity of Muslims. The article centres around the restoration of the Cathedral Mosque of Leningrad which served as one of the main pretexts for the closure of the mosque.

Tatars have lived in Saint Petersburg since the construction of the city, but only at the beginning of the twentieth century they received the possibility to build a mosque. The Cathedral (Jum‘a) Mosque has for more than a century been a significant religious, social, cultural and communication centre for the Muslim inhabitants of Saint Petersburg, of which the majority are Tatars. After its official inauguration in 1913 and final construction in 1920, the mosque fulfilled religious functions, but supported even more the language and culture of these urban Tatars. Especially during the two main Islamic festivals, Qurban bayram and Uraza bayram, the Tatars from Saint Petersburg gathered at the mosque.

Between the 1940s and 1956, however, there was a break in the activities because of the oppression of religion in the Soviet Union. During this period, the Tatars gathered for celebrations at the old Tatar cemetery in Volkova village in the suburbs. During the second half of the twentieth century, when the mosque opened again, it also became a destination for tourists visiting Leningrad. In this article, the history of the Cathedral Mosque is told in photos and postcards. The different periods of its history are closely intertwined with the history of the Tatar community, language and culture in Saint Petersburg.The pictures are mostly from the author’s collection and some of them are published for the first time.

The article examines the theoretical and practical aspects of the activities of Muslim banks in the countries of Eurasia in the first half of the 20th century. These credit institutions were created on the initiative of Muslim entrepreneurs who sought to have an affordable source of financing for their activities. Muslim banks were an important element of the financial system of a number of countries during the era of colonialism. In the context of competition in the capital markets between Western banks and credit institutions belonging to different religious and ethnic groups, as well as competition of the latter with each other, Muslim banks acted as an instrument for ensuring the economic independence of Muslim communities in a number of countries and regions in the period under review. After the countries of Asia gained independence, Muslim banks were transformed into ordinary national banks.
The activities of Muslim banks are considered in the article against the background of discussions on the admissibility of loan-based banking operations in the context of the prohibition of usury (riba) in Islamic law. The article emphasizes that Muslim banks in their activities relied on the theological and legal conclusions (fatwas) of Islamic scholars who considered such activities legitimate and not falling under the Quranic concept of usury.
The author adheres to the point of view that the creation of an independent state or national-territorial / national-cultural autonomy of Muslims was a natural result of the struggle of the Muslim bourgeoisie with competitors for the markets for goods and services in a number of countries and regions, considering both Muslim and Islamic banks only as a certain stage in the development of banking in a number of countries in Asia, Africa and Europe.
The article disputes the idea that both Islamic banks and the Islamic economic model as a whole are monolithic structures that cannot be modified. According to the author, the very creation of Islamic banks, as well as their convergence with conventional (non-Islamic) credit institutions, which we observe today, is a natural result of a change in the economic interests of the ruling class both in the countries of the spread of Islam and in the Western world.
The article examines the history of the creation of Muslim banks in Bosnia and Herzegovina and in British India. These regions are brought together by the fact that Muslims who lived there were forced to compete with representatives of other ethno-confessional groups and communities living in the same territory. Particular attention is paid to the theological and legal discussions on the creation of a Muslim bank in Russia.

The rationale behind the creation of the institution of the muftiate in 1788 in Ufa was that the state wanted to better control the spiritual life of Muslims in the Russian Empire and use it as a tool for implementing domestic and foreign policy. It seemed more convenient for the government to deal with an organized structure incorporated into the system of state-controlled institutions rather than with separate, non-institutionalized representatives of Muslims who relied mainly on their authority among faithful and did not need legitimation and support from the state (either financial or legal). A certain number of Muslim religious figures also did not initially accept this institution. However, by the mid-nineteenth century the Muslim community came to the understanding that it needed the institution of the muftiate through which they could represent and defend their interests relative to the state and the Synodal Church as a governmental body. Moreover, the Tatars began viewing the spiritual assembly in Ufa as a national institution guarding Tatar national identity within the context of the Orthodox state. The Tatar population of the empire thus appropriated the muftiate, giving rise to the legend that the institution had historically existed among the Tatars long before they were conquered by the Russians. The first narratives that the muftiate existed in the Kazan Khanate and was destroyed after the conquest of Kazan in 1552 probably appeared at the end of the nineteenth century. In Soviet times, this point of view was widespread in the 1920-1930s. Later it was modified and subsequent aspects of the narrative emphasized some aspects of the history of the muftiate, and concealed others. But the main thesis that the muftiate is an important institution for preserving the spiritual culture of the Tatar people remained unchanged. These changes in the interpretation of its history became in many ways a reflection of the processes that took place in the system of Soviet muftiates and, above all, in the Central Spiritual Administration of Muslims in Ufa in Soviet times. This point of view contradicted the views of a number of Soviet historians (Lyutsian I. Klimovich, Arshaluis M. Arsharuni, Hadzhi Z. Gabidullin, Galimjan G. Ibragimov and others), who considered the muftiate an exclusively colonial institution imposed on Muslims and serving as an instrument of enslavement and oppression.

Hippophagy is still unthinkable in many European countries, but in the Mishär Tatar culinary tradition, horsemeat products play an important role. Part of the Mishär Tatars, originally from Nizhny Novgorod province (Russia), migrated to the eastern Baltic Sea region in the nineteenth and early twentieth century. They continued to slaughter horses and eat horseflesh, despite being opposed and stigmatized by the majority in their new surroundings. Today, home slaughtering has disappeared, and the tradition focuses mainly on sausages prepared for domestic consumption or bought in food stores. Horsemeat is today considered a delicacy and an important aspect of commensality among Mishär Tatars. There is a small and persistent market for horseflesh products in the eastern Baltic Sea area, mainly Finland, Saint Petersburg (Russia), Estonia, and Latvia. Hippophagy continues to play an important role for the diaspora Mishär Tatar identity and the preservation of traditional narrative and culture, and so far it has resisted all adaptation attempts in the majority societies, where horsemeat is frowned upon.

Статья посвящена проблеме формирования казанского текста. На примере творчества А.Хаирова и Р.Беккина Казань представлена как особое толерантное семантическое пространство. Многоконфессиональность и полиэтничность города формируют казанские мифологемы, которые участвуют в создании казанского текста.

This article presents an analysis of the theological and legal nature of the religious community of Faizrakhmanists (Mu’mins). The author critiques the use by Russian authors of the term ‘sect’ to describe their religious group. After a review of the biography of Faizrakhman Sattarov, the author concludes that the Faizrakhmanist community’s creation was a natural outcome of its leader’s spiritual and ideological evolution as a member of the official Muslim ‘clergy’ in the 1960s and 1970s. The author uses the example of the Faizrakhmanist movement to examine the concept of ‘traditional Islam’ and its usefulness for research into religious movements and groups in modern Islam, concluding that it fails to facilitate understanding of the theological and legal nature of modern Islam’s groups and movements and leads to incorrect conclusions.

Saint Petersburg served from the end of the nineteenth century as a transit point for Mishär Tatars moving to the Grand Duchy of Finland. At the beginning of the twentieth century, a small community had already formed in Finland, but its members maintained regular contacts with their relatives and connections in the Sergach district (Nizhny Novgorod province), Saint Petersburg and other regions. Contrary to common belief, these ties were not interrupted even after the October Revolution of 1917. Throughout most of the 1920s, Tatars and others crossed the Soviet-Finnish border illegally. Tatars living in independent Finland also sent considerable financial aid to their contacts in Leningrad with the help of couriers.
The nature of the ties between the Tatar emigrants in Finland and the Tatars of Leningrad can be illustrated by the materials of one criminal case. This case was instituted by the Soviet political police against representatives of the Tatar Muslim community in Leningrad in 1931. Only after several arrests and tightening border control was communication between the Tatars in Finland and Leningrad interrupted. I suggest that the Mishär Tatars in Leningrad and Finland constituted a single social and cultural space until the 1930s, when the connections between them were blocked. The ensuing divide had a large impact on the identity of the Tatars living in Finland, who began developing a separate Finnish Tatar identity just a few years after the termination of contacts.

Теория экономики религии включает в себя совокупность различных концепций, призванных объяснить явления, происходящие в религиозной сфере, с помощью методологии и понятийного аппарата экономической науки. Автор статьи не ставил задачу дать исчерпывающий обзор теории экономики религии. Одним из основных упреков, которые раздаются в адрес адептов использования экономических подходов к изучению религии, является то, что многие постулаты данной теории справедливы лишь в отношении религиозной ситуации в США. Поэтому автор предпринял попытку выяснить, насколько базовые положения теории экономики религии могут быть применимы к странам с иной моделью отношений государства и религиозных организаций. В качестве примера в статье выбран институт муфтията в России, насчитывающий более чем двухсотлетнюю историю.
Наряду с теорией экономики религии в статье рассматривается теория институтов и институциональных изменений американского экономиста Дугласа Норта. Эта теория позволяет лучше понять механизмы функционирования институтов в тех обществах, где неписанные (неформальные) правила играют существенную роль.

In the focus of the article is a criminal case which was instituted by OGPU (Obyedinennoe Gosudarstvennoe Politicheskoe Upravlenie) against the ministers of Islamic religion in Leningrad in 1932. One of the
accused was the last mufti of the Russian empire, Mohammed-Safa Bayazitov (1877–1937). Besides Bayazitov and the members of the so-called “dvadtsatka” (the congregational council of the mosque), the investigating authorities also arrested underground mullahs who had unofficially conducted religious rites among the Muslims of Leningrad. The latter activity caused serious apprehensions among OGPU by virtue of the very fact of its existence, since it was practically beyond the control of the authorities. The criminal case of 1932 is interesting not least because it puts into circulation new data concerning the biography of M.-S.Bayazitov (in particular, details about his work as imam-khatib of the Leningrad Cathedral Mosque in 1931–1932). Despite the image of a secret officer of the imperial security service (ohranka) that Bayazitov had in Soviet times, he continued to enjoy authority among a certain part of believers in Leningrad. The case materials are also a valuable source of information about the daily life of the Muslims of Leningrad in the second half of the 1920s — early 1930s. In particular, as can be seen from the testimony of the accused and the witnesses who were involved in the case, the principle of fellowship in the period under review continued to be of great importance to Tatars in Leningrad.

In recent years the Russian Islamic Internet has hosted broad discussion of publications and public speeches by religious figures calling themselves renovationists or modernists. The group’s representatives advocate revising the Sunnah and considering Islamic guidance not directly mentioned in the Qur’an optional. This is why they are
referred to as ‘Qur’anites’ by their opponents. This paper analyses the renovationist phenomenon in modern Russian Islam. A specific feature of the movement is that its representatives’ ideology combines secularism regarding the provisions of Islam with clericalism regarding government and public institutions. The author questions whether Russian Islamic renovationists should be viewed as a single organisation. The renovationist movement’s potential may over time attract the attention of the political regime in modern Russia. The government uses the concept of ‘traditional Islam’ to detach loyal Muslims from those it sees as a threat. Once this construction is finally rejected, the renovationists’ religious and political views may serve as a foundation for a new ideology for Islam in Russia.

Based on the materials of the criminal case of 1931, trumped up by the OGPU against the leaders of the Muslim community of Leningrad, the article considers the history of the failed escape of Musa Bigeev to Finland. The author investigates why Bigieev left the Soviet Union and what influenced his choice of a route for emigration. The author hypothesizes that Bigieev escaped to East Turkestan on purpose and his coming there was caused by the beginning uprising against the Chinese
colonialists. The article should be of interest to those who study the history of Muslim communities in the Soviet Union in the 1920s and 1930s.

Статья посвящена изучению контактов видного религиозного деятеля ахуна Атауллы Баязитова (1846–1911) с известными деятелями русской науки и культуры, в частности с философом В.С. Соловьевым. Опираясь на немногочисленные источники, включая материалы, содержащиеся как в опубликованных, так и еще не во введенных в оборот документах, автор попытался реконструировать взаимосвязи между двумя религиозными мыслителями и развеять некоторые мифы об их тесной дружбе и сотрудничестве. Проведенное в таком контексте исследование позволяет расширить представления об отношении определенных групп русского общества к исламу и мусульманам в конце XIX – начале XX в.

В статье представлена реконструкция биографии имама-хатиба ленинградской Соборной мечети Якуба Халекова. Рассматриваются три этапа его религиозной деятельности: 1) вологодский (1910–1917), 2) петроградско-ленинградский (1920–1931) и 3) орехово-зуевский (1948–1950). Судьба Я. Халекова позволяет проследить эволюцию государственной политики по отношению к исламу в царской, а затем в советской России в первой половине XX в. Начав свою карьеру в качестве полуофициального муллы в Вологде, Я. Халеков смог добиться от имперских чиновников полной легализации возглавляемого им прихода. В 1921 г. он становится имамом-хатибом петроградской (позднее ленинградской) Соборной мечети и фактически возглавляет местную мусульманскую общину. В конце 1940-х гг. земляки-нижегородцы приглашают его в подмосковное Орехово-Зуево. Здесь до самой своей смерти он служит неофициальным муллой, не только выполняя религиозные обряды, но и передавая знания о религии младшему поколению. По мнению автора, в 1920–1940-е гг. мусульманам в СССР в первую очередь были нужны не выдающиеся богословы, а имамы, способные вести повседневную религиозную работу, даже и в полуподпольных условиях. В основе статьи лежат материалы из государственных и частных архивов, а также полевые материалы автора. Особое внимание уделено материалам следственного дела «по обвинению националистической контрреволюционной группировки, возглавляемой муллами Халиковым Якубом и Басыровым Кемалем» (1931), позволяющим реконструировать не только биографию Я. Халекова, но и историю татаро-мусульманской общины Ленинграда 1920-х гг.

Under conditions of competition with other federal muftiates, the Central Spiritual Administration of the Muslims of Russia (TsDUM) has developed a deliberate focus on maintaining good relations with the Russian Orthodox Church (ROC). This paper analyses the strategy of TsDUM and its mufti Talagat Tadzhuddin regarding the ROC. The author argues that Tadzhuddin’s actions indicate he may be playing a more complicated game than his policy of cleaving closely to the
ROC of itself suggests. Against researchers and experts who consider Tadzhuddin’s actions irrational, the author argues Tadzhuddin is a skilful strategist who has deliberately donned the mask of the holy fool (yurodivy). The author also offers a brief overview of the history of TsDUM in the 1990s and 2000s, exploring the reasons behind the disintegrative processes within the muftiate that began in 1992.

В статье рассматривается Обращение муфтия Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) М.-С.
Баязитова к подчиненным ему имамам в связи со вторым выпуском облигаций Государственного 5½ % военного краткосрочного займа 1916 г. Автор выделяет две компоненты рассматриваемого документа: патриотическую и богословско-правовую. Последняя сводится к короткому заключению о дозволенности облигаций военного займа с точки зрения
шариата. Автор статьи анализирует богословско-правовую аргументацию в Обращении, указывая на спорность выдвигаемых в данном документе тезисов.

The article aims to understand the factors that have influenced the
ideological evolution of Faizrakhman Sattarov (1929–2015), the
founder and leader of the religious community “Faizrakhmanists”.
According to the author, the main point in Sattarov’s evolution was
his reappraisal of the role of the so-called “official Muslim clergy” in
the religious life of the Russian Muslims. The author considers two
texts, which, in his opinion, belong to F. Sattarov’s authorship: a Fri‑
day sermon delivered in connection with the 50th anniversary of the
October Revolution, and a compendium on the basics of Islamic doc‑
trine. Both documents are related to the period when Sattarov worked
as imam-khatib at the Leningrad Cathedral Mosque. The texts are ex‑
amined in the context of Sattarov’s biography.

В статье рассматривается опыт реализации принципов исламской экономической доктрины при формировании «государственного» бюджета в террористическом образовании «Исламское государство» (ИГ). Автор анализирует вопрос, в чём состоят принципиальные различия между теоретическими построениями исламской экономики и их практической реализацией на территориях, подконтрольных ИГ. Фактически ИГ реализует совершенно иную концепцию исламской экономики и исламских финансов (фундаменталистскую), чем та, к применению которой стремились в целом ряде мусульманских стран (модернистскую). Рассматривая опыт применения исламской экономики в «Исламском государстве», автор статьи развивает свой тезис, высказанный в его ранних публикациях, о том, что не существует единой универсальной исламской экономической доктрины, которая могла бы с некоторыми модификациями применяться в любом обществе и в любой юрисдикции. Более того, различные интерпретации экономических положений шариата могут вступать в серьёзное противоречие друг с другом. На это, в частности, указывает опыт ИГ, где с помощью дозволенных мусульманским правом институтов пытаются легализовать незаконную с точки зрения шариата деятельность. Другой важной особенностью финансовой политики в ИГ является незначительный интерес к современным исламским финансовым институтам: банкам, страховым (такафул) компаниям и др. Автор объясняет это следующим: в своей попытке построить халифат, идеологи ИГ и их последователи следуют традиционалистской схеме, в которой нет места институтам, неизвестным в VII-XIII вв. Для традиционалистов такие институты, как исламские банки и др., сформировавшиеся во второй половине XX столетия, являются зачастую недозволенными нововведениями.

The article examines the state policy towards Islam in the Soviet
Union. Particular attention is paid to the institution of spiritual administrations of Muslims (muftiates) and their relations with state authorities. Referring to the term ‘Sergianism’, the author characterizes the policy pursued by the muftiates in relation to Soviet power since the second half of the 1930s as ‘Rasulianism’ (after the surname of Stalin’s mufti G. Rasulev). Considering the history of the muftiates at different stages of the Soviet history, the author questions the very relevance of the institution of spiritual administrations in modern Russia arguing that they fail to serve the interests of the Muslim community of the country.

Статья посвящена анализу практического опыта реализации исламской модели страхования в России. Рассматриваются
причины неудачи ранних проектов по созданию исламской страховой компании. Основное внимание в статье уделено созданию линейки исламских страховых продуктов на базе ОАО ИСК «Евро-Полис».

В начале 1912 г. в Петербурге по инициативе Общества востоковедения и при финансовой поддержке правительства стал издаваться научный журнал – «Мир ислама». В качестве редактора был приглашен В. В. Бартольд. Одним из наиболее
активных авторов журнала был исламовед, приват-доцент Санкт-Петербургского университета А. Э. Шмидт. В одном из номеров он опубликовал отрицательную рецензию на книгу неизвестного ему Магомет-бек Хаджетлаше «Шрутель-Ислам».
Рецензируемая работа, структурно состоявшая из четырех частей, представляла собой компиляцию общих сведений о пророке Мухаммаде, истории зарождения ислама и основах исламского вероучения. Шмидт, рассматривая лишь некоторые, наиболее вопиющие ошибки в книге, пришел к выводу, что автор не владел даже самой базовой информацией об исламе. Эта негативная рецензия не только оскорбила Хаджетлаше лично, но и оказала влияние на его дальнейшую судьбу. Магомет-бек издавал в Париже журнал «Мусульманин» и претендовал на роль посредника между правительством и последователями ислама. Журнал В. В. Бартольда, в редколлегию которого входили ведущие специалисты по исламу, был прямым конкурентом «Мусульманина», издание которого было прекращено незадолго до этого. В статье рассматривается полемика, которую развернул Хаджетлаше, выступая под разными псевдонимами, в связи с публикацией рецензии А. Э. Шмидта на его книгу.

Статья посвящена анализу правового регулирования статуса и деятельности исламских финансовых институтов. Исламское финансовое право рассматривается как самостоятельный раздел в мусульманском праве (фикхе), предпринимается попытка сконструировать основные принципы формирования данного раздела. В статье обозначены те подразделы исламского финансового права, которые требуют первостепенного изучения.

This paper analyzes legal regulation of the status and activities of Islamic financial institutions worldwide. We treat Islamic financial law as an independent branch of Islamic law (fiqh) and attempt to construct its basic principles. We also specify those subsections of Islamic financial law which require study in the first place.

В статье рассматривается деятельность выдающегося татарского богословареформатора Мусы Джаруллаха Бигеева в качестве руководителя мусульманской общины Петрограда в начале 1920-х гг. В приложении к статье впервые публикуются (в русском переводе Ч.Н. Хамидовой) два письма М.-Д. Бигеева к своему другу и сподвижнику Мухаммед-Алиму Максутову.

В научной литературе часто встречаются термины «мусульманское право» и «исламское право». При этом
авторы, предпочитающие использовать один из указанных терминов или оба в качестве синонимов, зачастую
не задумываются о различиях между ними. Между тем, прояснение этих различий важно для понимания роли и
значения фикха в наши дни — как в мусульманских, так и немусульманских странах. Особое значение это имеет
для изучения правового регулирования институтов исламской экономики.

Александр Эдуардович фон Шмидт (1871–1939) по праву может быть назван основателем российской школы исламоведения. Принадлежа к поколению «младших» учеников барона Виктора Романовича Розена (1849–1908), Шмидт с подачи своего учителя стал проявлять научный интерес к мусульманскому праву и исламскому мистицизму.

Предлагаем вниманию читателей два документа – письмо генерал-лейтенанта Губайдуллы Чингисхана к М.А. Гамазову от 23 сентября 1888 г. и письмо Атауллы Баязитова к иранисту В.А. Жуковскому. Второе письмо уникально тем, что представляет собой возможно последний документ, написанный или, если быть точным, продиктованный Баязитовым. Само письмо, датируемое 19 апреля 1911 г., написано рукой писаря, но под ним стоит автограф ахуна. А. Баязитов скончался после неудачно проведенной операции в ночь на 22 апреля. Автор письма предвидел такой исход, и эти мысли послужили поводом обратиться к Жуковскому с письмом.

Жизнь трех поколений крымскотатарской семьи, о которой рассказывается в романе «Ак Буре», неразрывно связана с важнейшими событиями в истории России и Крыма в частности. Это Великая Отечественная война, депортация крымских татар и их борьба за возвращение на родину. И, наконец, «русская весна» 2014 г.
Автору удалось органично соединить, казалось бы, несовместимые вещи: остросюжетный приключенческий роман и документальное повествование, где добросовестно и правдиво рассказывается о событиях недавнего прошлого.
Один из ключевых персонажей романа Искандер, младший представитель рода Исмаиловых, приезжает в Казань по семейным делам. С этого момента начинается череда невероятных событий. Искандеру предстоит разобраться, кем на самом деле был его отец, в прошлом активный участник национального движения крымских татар: романтиком и героем или предателем и трусом.
Но, разгадывая одну тайну, герой сталкивается с другой. От решения новой загадки зависит вся его дальнейшая жизнь. Поможет ли любовь найти верный ответ?
Действие романа происходит в Ташкенте, Казани, Москве и Крыму.

This dissertation presents a full-fledged portrait of the muftiate (spiritual administration of Muslims) in modern Russia. Designed initially for the purpose of controlling religious activity, over time the institution of the muftiate was appropriated by Muslims and became a key factor in preserving national identity for different ethnic groups of Tatars. In modern Russia numerous muftiates play the controversial role of administrative bodies responsible for the enforcement of some aspects of domestic and foreign policy on behalf of the state.

Bekkin’s research focuses on muftiates in the European part of Russia, examining both their historical development and their functioning in the modern context. The analysis draws on academic literature, written and oral texts produced by the ministers of the Islamic religion, and archival sources, as well as numerous interviews with current and former muftis and other Islamic bureaucrats. Following Douglass North’s theory of institutions, the author distinguishes between the muftiate as an institution and the muftiate as a religious organization. In the first case the muftiate encompasses a set of rules (restrictions) that are both formal (reflected in the laws, charters of spiritual administrations of Muslims) and informal (not reflected in the legislation). Individual Islamic religious organizations (muftiates in a narrow sense) function according to these rules. By analyzing both the formal and informal precepts which regulate the status and the activity of spiritual administrations of Muslims in the Russian Empire and the Soviet Union, and continue to do so in modern Russia, the author makes an attempt to explain the viability of the institution of the muftiate.

Basing himself in the theory of the economics of religion, the author treats Russian muftiates as firms competing in the Islamic segment of the religious market. He applies economic principles in analyzing how the muftiates interact with each other, with other religious organizations in Russia, and with the Russian state. The author provides his own classification of muftiates in Russia, depending on the role they play in the religious market.

Из Российской национальной библиотеки пропадает старинная рукопись Корана. За дело берется Абдулла Петрович Мухин – шариатский судья из Петербурга.
Скачать аудиокнигу:
https://ridero.ru/books/islam_ot_monakha_bagiry/?fbclid=IwAR1CW-sCQymmg6FtilZY6HgLm8F6IKWOJFz9p4TwRdcmLGeyw_0beqTi_F4

В Издательском доме Марджани, из печати вышел перевод Корана, выполненный Бетси Яковлевной Шидфар (1928-1993) – выдающимся востоковедом, ученицей академика И.Ю. Крачковского. Бетси Яковлевна хорошо известна как блестящий знаток и переводчик многих памятников арабской классической литературы. В последние годы жизни она работала над переводом Корана, но так и не успела завершить этот титанический труд. На руках у наследников Шидфар остался архивный материал, который и был передан в издательство. Почти полтора года велась работа над подготовкой к печати текста перевода.

Особенностью данного перевода является то, что он передает не только смысловое содержание Священной Книги, но и художественные достоинства текста Корана. По оценке специалистов-корановедов, перевод, выполненный Б.Я. Шидфар, является одним из наиболее удачных переводов Корана на русский язык.

Уникальный фотоальбом представляет собой иллюстрированную историю мусульманской общины советского Петрограда – Ленинграда. Особого внимания заслуживают снимки, сделанные в пригородах Ленинграда и в Ленинградской области. Включенные в альбом фотоматериалы из государственных и частных архивов органично дополняют друг друга, позволяя взглянуть на историю мусульманской общины не только глазами фотографа-исследователя, но и самих верующих. Большая часть фотографий публикуется впервые.

Пособие посвящено анализу особенностей исламской системы страхования. Автор рассматривает теоретические и практические аспекты исламского страхования. Пособие предназначено студентам и магистрантам, специализирующимся на изучении исламской экономической модели и экономики мусульманских стран, а также всем, кто интересуется новейшими тенденциями развития мировой экономики и финансов.

Во втором расширенном и дополненном издании рассматриваются не только теоретические конструкции, но и опыт применения исламской экономической модели в разных странах, в первую очередь тех, где государственная финансовая система построена в соотвествии с правовыми нормами ислама.

В 2018 г. отмечались столетний юбилей первого университета в Средней Азии, создание Туркестанской АССР и окончание Первой мировой войны. Все эти события переплелись с судьбой А.Э. Шмидта (1871–1939) – востоковеда, исламоведа, организатора науки и человека с непростой судьбой. О нем написано довольно много, но так подробно, как в рецензируемой монографии еще никогда. В книге раскрыты все стороны его личной жизни и научной деятельности Шмидта. Ее составитель Р.И. Беккин во многом прав, когда связывает все неудачи А.Э. Шмидта с духом времени и политикой советского правительства. В этом ключе прописана биография профессора – «резистенция» востоковеда-организатора науки, который защищает академичность петербургского востоковедения школы барона В.Р. Розена (факультет восточных языков Санкт-Петербургского Императорского университета).

Review of the book: Bekkin Renat. Muslims in Soviet Petrograd-Leningrad
(1917–1991). Moscow: Sadra, 2017. 112 p. 
The work, illustrated with rare evidence of everyday religious practices of the Tatars-Muslims of Petrograd-Leningrad, with the help of photographs reconstructs not only the local plot, but also wider – the life of believers in the Soviet city. The review assesses the author's approaches to the selection and interpretation of photography as a full-fledged source of social history.

The authors examine the role and place of Islam in international development and global governance in the context of pressing issues of inter-civilizational and inter-confessional interaction in the modern world, the challenges and threats that arise, including the problems of combating extremism and international terrorism. The authors focus on a comprehensive assessment and forecast of the development of the «Muslim segment» of the modern polycentric world, the conflict between the spatial expansion of traditional Islam and the neoliberal world order, the «Arab spring» phenomenon, mass management technologies from various political forces, the danger of regional destabilization and threats to global security and the interests of Russia.

Брежнева С.Н. Рецензия на книгу: Беккин Р.И. А.Э. Шмидт: биография, научная переписка, избранные труды, библиография. М.: Садра, 2018. 504 с. (Серия «Российское востоковедение») // Вестник РУДН. Серия: ИСТОРИЯ РОССИИ. 2019. Т. 18, № 3. С. 714-719.

Автор рецензируемой книги – известный петербургский журналист Дмитрий Шерих, автор многих публикаций, посвященных истории Петербурга. Книга «Турецкий Петербург», по задумке Шериха, призвана рассказать о российско-турецких отношениях на примере отдельно взятого города.

ИДЕАЛЫ И ЦЕННОСТИ ИСЛАМА В ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ПРОСТРАНСТВЕ XXI ВЕКА. Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 110-летию медресе «Галия» (г. Уфа, 9–10 ноября 2016 г.) / Составители: Д.М. Абдрахманов, Г.В. Балягова, З.Л. Сизоненко, В.С. Хазиев. – Уфа: «Мир печати», 2016.

Soñgı yıllarda Finlandiyä tatarları turında kızıksınu kübäyä bara kebek. Alimnär, belgeçlär häm universitet ukuçıları, biredägelär genä tügel çit illärdän dä, elemtägä kerälär. Bolardan berse, PhD Renat Bekkin Södertörn Universitetınnan, Stockholmnan bezlärne kızıksındıra torgan mauzuda fänni mäkalä hazerli. Yazmanıñ eçtälege 1920 nçe häm 1930 nçı yıllarda Finlandiyädä yäşäüçe tatarlar häm Piter-Leningrad tatarları arasındagı mönasäbätlär.

Тринадцатилетний мальчик по имени Степка едет в ночном двухэтажном поезде. Ему не спится. Поезд как раз останавливается на какой-то станции, и Степка решает выйти на улицу подышать. Вокруг него начинают крутиться разные люди – продавцы, сбывающие свой товар. Кто-то пытается пристроить Степке хрустальных ангелочков, производящих «малиновый звон», кто-то – осветительные приборы, кто-то – бокалы. У одного мужчины в руках Степка замечает огромную плюшевую игрушку. Ушами она походит на зайца, а туловищем – на медведя. Степка наотрез отказывается покупать игрушку. Тогда мужик сбавляет цену. Степка не уступает. Мальчик уже собирается возвратиться в вагон, как вдруг игрушка обращается к нему человеческим голосом и просит взять ее с собой. Сам не понимая, что с ним происходит, Степка оказывается в обнимку с игрушкой в вагоне. Но игрушка больше не подает признаков, свойственных живым существам.

Что делать, если Вы попали в один из шариатских
судов? Как решить дело о разводе по шариату, не имея
никакого представления о том, что это такое? Можно
ли ужиться с тремя официальными женами в небольшой квартире в Санкт-Петербурге?
Все, что Вы хотели узнать об исламе — в «Исламе от
монаха Багиры» — романе-фьюжн молодого, талантливого писателя.

Автобиографическая повесть Рената Беккина захватывает внимание читателя с первого слова. Необычная романтическая встреча автора - участника событий с загадочной девушкой из Сомалиленда превращается в столь же необычное приключение. Трудно поверить в то, что эта история произошла на самом деле. Настолько динамично и насыщено удивительными совпадениями и случаями повествование, настолько ярко и жизненно автор рассказывает о России и Сомалиленде, о дальних странствиях, о жизни.

Книга представляет собой первое комплексное исследование, посвященное мусульманской общине Петербурга и Ленинградской области XVIII – начала XX в. С городом на Неве связаны биографии многих выдающихся российских деятелей – мусульман по вероисповеданию: ученых, зодчих, врачей, военных, купцов-меценатов и др. В Петербурге проходили мусульманские съезды, печатались мусульманские газеты, работали мусульманские общественные и религиозные организации. И все это оказывало непосредственное влияние на жизнь не только петербургских мусульман, но и их единоверцев, проживавших в других частях империи. «Мусульманский Петербург» адресован как гостям города, уже успевшим ознакомиться с его главными памятными местами, так и ленинградцам-петербуржцам, которые хотят лучше узнать город, в котором живут. А также тем, кто никогда не был в городе на Неве, но интересуется его прошлым. В книге впервые рассмотрена история мусульманских общин в пригородах Петербурга и в Ленинградской области.

Книга «Шариат для тебя» была написана российским востоковедом Ренатом Беккиным по просьбе Ильи Кормильцева (издательство «Ультра.Культура») в 2006 году. В связи с кончиной главного редактора культового екатеринбургского издательства текст так и не был напечатан. Спустя 9 лет книга впервые публикуется в издательстве «Смена» и открывает серию научно-популярных трудов ученых, работающих в Казани. «Шариат для тебя» состоит из 6 диалогов, посвященных разным аспектам мусульманского права (фикха). Через разговор трех учеников и учителя (Шамиля хазрата) автор популярно рассказывает об особенностях, теории и практике применения норм фикха в современном мире. Издание содержит авторские предисловие, послесловие и глоссарий.

Первый специализированный библиографический указатель
по мусульманскому и обычному праву мусульманских народов на русском языке. Указатель охватывает монографии, статьи и авторефераты кандидатских и докторских диссертаций, опубликованные в период с конца XVIII в. по 2009 г. включительно. Значительный временной и тематический охват указателя позволяет использовать его максимально широко при проведении научных изысканий по различным аспектам мусульманского права. Большое число названий содержат краткие аннотации. Каждый раздел предваряет вводная глава, в конце указателя приведен глоссарий основных терминов мусульманского и обычного права, встречающихся в библиографии.

This bibliography is the first dedicated Russian language reference book on Islamic and customary law practiced by Muslims. The bibliography covers monographs, articles as well as abstracts of candidate and doctoral dissertations published over the period from the end of 18th century to 2009 inclusive. Considerable time and scope of the bibliography allows one to use it as widely as possible when
conducting research on various aspects of Islamic law, while a large number of titles accompanied with brief annotations makes the bibliography a truly user friendly reference book. Each section begins with an introductory chapter, and in the end of the index there is a glossary of key terms of Islamic and customary law used in the bibliography. We wish you good luck with your research and hope you will find this bibliography useful.

В декабре 2021 года в петербургском издательстве "БЛИЦ" вышел роман востоковеда и писателя Рената Беккина "Ак Буре. Крымскотатарская сага". Книга вызвала широкое обсуждение среди читателей. "Idel.Реалии" поговорили с Беккиным о произведении, крымских татарах и современных писателях.

L'historien Renat Bekkin dresse un portrait surprenant des musulmans pétersbourgeois
Ecrit par Filip Noubel

En 2016, l'historien Renat Bekkin a écrit le premier guide sur l'histoire tatare et musulmane de Saint-Pétersbourg. C'est une question qui lui est particulièrement proche, car il est lui-même Tatare et vient d'une famille bien établie dans la “capitale septentrionale” de la Russie. Je l'ai interviewé pour en savoir plus sur cet aspect fascinant et méconnu de l'histoire de Saint-Pétersbourg. Ceci est une version abrégée de notre conversation.

Renat Bekkin (b. 1979). D.Sc. in Economics, Ph.D. in Law. One of the leading Russian experts in Islamic law, Islamic economy and finance. The pioneer of studying Islamic economy in Russia. The author of monographs: ‘Insurance in Islamic Law: Theory and Practice’ (2001), ‘Islamic Economy: Short course’ (2008), ‘Islamic Economic Model Nowadays’ (2009 – 1st edition, 2010 – 2nd edition), ‘Islamic Insurance (Takaful)’ (2012 – 1st edition, 2014 – 2nd edition) and more than 100 articles on Islamic economy, finance and Islamic law. In 2012 he provided Islamic insurance products for “Evro-Polis” insurance company firstly launched takaful at the Russian market. Permanent member of Shariah board at Mutual insurance society “Takaful” (Kazakhstan) – since 2010; Shariah advisor at “Evro-Polis” insurance company (2012–2013). The head of Oriental and Islamic studies department at the Kazan Federal University (Kazan, Russia); Senior research fellow at the Institute for African studies, Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia).

История мусульманских общин в Финляндии вызывает интерес как финских, так и российских исследователей. Сферой пересечения интересов историков и краеведов из России и Финляндии является территория Карельского перешейка, среди жителей которого были последователи ислама, сформировавшие небольшие, но заметные общины. Мусульмане селились в основном в двух крупнейших населенных пунктах: в Выборге и Териоках. Автор сосредоточил свои усилия на установлении точного нахождения объектов, связанных с жизнью мусульманских общин в этих двух городах. Автор благодарит за помощь краеведов Александра Браво (г. Зеленогорск) и Аллу Матвиенко (г. Выборг) за помощь в сборе материалов.

В мае 1912 г. при скоплении большого числа зевак в Петербурге на территории Демидова сада, располагавшегося по адресу: Офицерская улица, дом 39 (ныне — улица Декабристов), был открыт первый в России Луна-парк. Его основателем и владельцем был петербургский предприниматель, купец первой гильдии Хабибулла Хасанович Ялышев — один из выдающихся представителей татарского купечества Петербурга.

Рецензия писателя и критика Филиппа Хорвата на роман Рената Беккина "Ак Буре. Крымскотатарская сага". Действие романа разворачивается в разгар событий 2014 года, когда главный герой вынужден бежать из Симферополя в Казань, покинув только недавно обретенную родину. Как в мистико-документальном романе раскрывается болезненная история народа в равнодушной ледяной империи — читайте в литературоведческом эссе Филиппа Хорвата о противостоянии человека и государства.

В конце 2021 года российский экономист, востоковед, писатель и общественный деятель Ренат Беккин опубликовал свой второй художественный роман — "Ак Буре. Крымскотатарская сага". Редакция "Idel.Реалии", сотрудникам которой выпала честь оказаться в числе первых читателей романа, попросила написать рецензию на эту книгу кандидата филологических наук, преподавателя и автора серии детективов "Филологическое расследование" Татьяну Шахматову.