"Literatura rosyjska: idee, poetyki, interpretacje. Księga ofiarowana Pani Profesor Alicji Wołodźko-Butkiewicz, red. P. Fast, L. Łucewicz, B. Stempczyńska, Katowice 2018., 2018
Boris Filippov (1905-1991), Russian author, poet and literary critic, representative of the "sec... more Boris Filippov (1905-1991), Russian author, poet and literary critic, representative of the "second wave" of Russian emigration, living in the USA since 1950, was a prisoner of the Ukhta-Pechora camp from 1936 to 1941.
Filippov’s camp experiences were then reflected in his journalistic and literary works. The author referred to them in articles published in the "Za Rodinu" newspaper, issued in Pskov and Riga by general Vlasov’s army. The subject of concentration camp was also taken up by Filippov in his emigration short stories. Near the end of his life he reflected again on his camp experiences in memoirs entitled "Looking back" ("Всплывшее в памяти. Главы из воспоминаний", 1990).
Despite the lack of genre uniformity of Filippov’s "camp" texts and the long period of time over which they were written, the image of the camp they presented was characterised by stability and consistency. The author, depicting callousness of the camp reality, did not lose his faith in moral greatness of the enslaved people, setting the sphere of transcendence, power of human mind and freedom of spirit against the cruelty of the Gulag.
The article is an analysis of the image of concentration camp in the Filippov’s works mentioned above.
Картина лагеря в творчестве Бориса Филиппова
Борис Филиппов (1905-1991), русский писатель, поэт, литературный критик, представитель "второй волны" русской эмиграции, с 1950 года проживавший в США, в 1936-1941 гг. был заключен в Ухто-Печерском лагере.
Лагерный опыт писателя нашел отражение в его публицистике и литературном творчестве. Филиппов возвращался к нему в статьях, публикованных в газете "За Родину", выходившей в Пскове и Риге при армии ген. Власова. Лагерную тему он затрагивал потом в эмигрантских рассказах, а также в изданном незадолго до смерти томе воспоминаний "Всплывшее в памяти. Главы из воспоминаний" (1990).
Несмотря на жанровое разнообразие лагерных текстов Филиппова и на то, что они были написаны на разых этапах творческого пути писателя, созданная в них картина лагеря стабильная и сплоченная. Филиппов, указывая жестокость лагерного быта, не терял веры в нравственную победу порабощенного человека, ужасу ГУЛУГа он противопоставлял сферу трансцендентого, силу человеческого интеллекта и духовную свободу.
В статье анализирутеся образ лагеря в творчестве Филиппова.
Bookmarks Related papers MentionsView impact
Uploads
village of La Favière in the literature of the first wave of Russian emigration. It aims to examine the representations of a colony founded on the Côte d’Azur by Russian refugees, scholars, writers and artists, which existed until the outbreak of World War II. The objects of study include Favière-inspired poetry by Sasha Chernyi, published in the Poslednie novosti journal between 1927 and 1932, Aleksandr Kuprin’s series of essays entitled Huron Headland (1929), and Marina Tsvetaeva’s poems written in the summer of 1935. Emphasis is also placed on the epistolography and memoirs of Russian emigrants visiting the
“Russian village”: letters by Georgi Griebenshchikov, memoirs by Ludmila
Wrangel, Ksenia Kuprina, and Galina Rodionova. The La Favière phenomenon in the works of Russian emigrants has not been discussed before, which is what makes this article timely. The analysis of the above-mentioned works covers primarily their subject matter, but their connections with composition, stylistics and the question of genre affiliation are also discussed. Research demonstrates that despite the different ways in which the countryside is portrayed (its idealization in the poetry of Chernyi, comparison with Crimea — a true but lost paradise in Kuprin’s prose, rejection of Provence in Tsvetaeva’s poems), the
tendency in Russian expatriate literature to interpret La Favière as locus amoenus persisted. In the works of Russian emigrants, the countryside evokes positive connotations, enchants with its landscape and tranquility, the naturalness of life replete with manual labor and close contact with nature. As a result, in the system of local texts of Russian emigration, bound together by the motif of foreignness as locus horribilis, La Favière holds a unique place, representing a rare example of Arcadia found in exile.
Статья посвящена репрезентациям провансальского по-
селка Ла Фавьер (La Favière) в литературе «первой волны» русского зарубежья. Цель статьи — рассмотреть художественные образы колонии, созданной на Лазурном берегу в 1920-е гг. усилиями русских беженцев, ученых, писателей и художников и существовавшей до Второй мировой войны. Предметом изучения стала прежде всего инспирированная Фавьером лирика Саши Черного, публиковавшаяся им в «Последних новостях» в 1927–1932 гг., цикл очерков Александра Куприна «Мыс Гурон» (1929) и отдельные стихотворения Марины Цветаевой, написанные летом 1935 г. Внимание было также уделено эпистолярию и мемуаристике русских эмигрантов, посещающих «русский поселок»: письмам Георгия Гребенщикова, воспоминаниям Людмилы Врангель, Ксении Куприной и Галины Родионовой. Феномен Фавьера в литературе русского зарубежья не был
до сих пор охарактеризован, чем обусловлена актуальность данной статьи. Анализ названных произведений охватил прежде всего их тематику, она обсуждается в сопряжении с их композицией, стилистикой и жанровыми вопросами. В результате исследования было установлено, что, несмотря на разные модусы изображения поселка (его идеализация Черным, сопоставление с Крымом — настоящим, хотя потерянным раем — в прозе Куприна и неприятие Прованса Цветаевой), в литературе русского зарубежья укрепилась тенденция толковать Фавьер как locus amoenus («при-
ятный уголок», идиллический топос). В произведения русских эмигрантов поселок вошел с положительными коннотациями, восхищал ландшафтом, спокойствием, естественностью жизни, исполненной физического труда и близкой к природе. Следовательно, в системе локальных текстов русского зарубежья, объединенных мотивом чужбины как locus horribilis («ужасное место»), Фавьер занимает исключительное место, так как пред-
стает художественным воплощением Аркадии, обретенной в изгнании.
Настоящая статья посвящена Лидии Сеницкой (Волынцевой, 1890?-1975), поэтессе, писательнице, переводчику и литературному критику, представительнице «первой волны» русской эмиграции, которая до 1939 года жила в городе Ровно на Волыни, затем в Варшаве (1939-1964) и в США.
Воспринимаемая и своими ровесниками, и современными исследователями как одна из самых интересных фигур литературы русской эмиграции в межвоенной Польше, Сеницкая в принципе забыта, а ее творчество неизвестно сегодняшним читателям. В статье предпринята попытка приблизить поэзию Сеницкой, определить ее тематику и основные свойства поэтики.
This article concerns Lidya Senitzkaya (Volyntseva, 1890?-1975), poet, writer, playwright, translator and literary critic, representative of the „first wave” of the Russian emigration, living until 1939 in Równe, then (1939-1964) in Warsaw, and later on in the USA. Considered by her contemporaries as one of the most interesting creators of the Russian diaspora in pre-war Poland, she is now regarded by contemporary researchers as an unquestionable poetic individuality, Today Senitzkaya is a completely forgotten figure, and her work is unknown to the contemporary readers. The article is an attempt to present the poet’s creative silhouette, determine and discuss the subject matter and poetics of her poems.
Depending on the subject, the objects are shown as memorabilia of the precious past and relics of the lost Russia or as emblems and props of the "hell of emigration" (metaphor coined by Irina Odoevtseva), supporting the process of sacralization of the native space-time or reification of a new, foreign sphere. In both cases, things serve a number of functions, including cultural, character and ideological ones.
В статье анализируются литературные репрезентации предметов ежедневного обихода и культурных артефактов в поэзии представителей «первой волны» русской эмиграции. Их семантика и символика подчинены основному принципу поэтики эмиграционной литературы, а именно расколотости художественного мира на родину, изображаемую положительно, и чужбину, указываемую отрицательно. В зависимости от затрагиваемой темы вещи предстают то ли как документы ценного прошлого и реликвии потерянной России, то ли как эмблемы и реквизиты «ада эмиграции» (метафора Ирины Одоевцевой), способствуя сакрализации отечественного хронотопа или реификации нового, чужбинного пространства. В обоих случаях они выполняют несколько функций, м. пр. культурологическую, характерологическую и миромоделирующую.
The article traces, on the basis of the writer’s autobiography Three fourths... Memories, the subsequent stages of the cultural reorientation process, as a result of which Poland became Drucka’s second homeland.
The paper also includes an analysis of the most important stylistic characteristics of the "Memoirs", which make it possible to regard Filippov’s book as a literary text. The analysis has been conducted in the context of the writer’s earlier articles, published in newspapers issued between 1941 and 1944 on territories of USSR remaining under German occupation.
Статисты истории. О "Воспоминаниях" Бориса Филиппова
В статье предпринята попытка проанализировать проблематику воспоминаний "Всплывшее в памяти" (1990) Бориса Филиппова (Филистинского), русского писателя, поэта и критика, представителя "второй волны" русской эмиграции. Мемуары Филиппова представляют собой интереснейшую галерею "статистов истории" ‒ лиц, встреченных писателем на его жизненном пути. Стремление запечатлеть их судьбы образует композиционную и повествовательную ось книги.
В статье рассматриваются также основные стилистические свойства воспоминаний, позволяющие толковать книгу Филиппова как литературный текст. Анализ проводится в контексте ранних статей писателя, опубликованных в газетах, которые издавались в 1941-1944 годах на территории СССР, оккупированной немцами.
Born in Russia, but lived in Poland since 1920, Gomolitzky was the Russian poet, one of the most important representative of Russian diaspora in Poland before The Second World War. After 1945 he resigned from poetry to prose, from Russian language to Polish and become a part of Polish contemporary literature.
The category of borderland, taken in genological sense, also plays an important role in Gomolitzky’s works: many of them are situated between tradicional literary genres.
В тени мэтра. Восприятие творчества Галины Кузнецовой в России и в Польше
Настоящая статья посвящена Галине Кузнецовой (1900-1978) - русской писательнице, поэтессе и мемуаристке, принадлежащей к младоэмигрантам "первой волны". Место Кузнецовой в русской литературе ХХ века, ее образ в литературоведении и в массовой культуре, а также рецепция ее произведений сильно подчинены роману писательницы с Иваном Буниным. В результате нескольких лет совместной жизни с писателем Кузнецова по сей день толкуется в основном как его "последняя любовь", муза и ученица. Ее самое известное произведение - "Грасский дневник", описывающий жизнь с Буниным.
В статье рассматриваeтся тенденциозность и селективность рецепции творчества Кузнецовой в России и в Польше.
В статье предпринята попытка проанализировать и истолковать цикл стихотворений Льва Гомолицкого под заглавием "Притчи". Написанный в 1942-1944 годах, в оккупированной немцами Варшаве, цикл является поэтическим свидетельством оккупационного террора и истребления нацистами варшавских евреев. Гомолицкий, изображая фашистские зверства, видит в них проявление тотальной деградации человека и культуры, всеохватывающего разрушения этического и онтологического миропорядков. Притчи, будучи лирическим выражением предельного события, рассматриваются как часть литературы о Холокосте.
Filippov’s camp experiences were then reflected in his journalistic and literary works. The author referred to them in articles published in the "Za Rodinu" newspaper, issued in Pskov and Riga by general Vlasov’s army. The subject of concentration camp was also taken up by Filippov in his emigration short stories. Near the end of his life he reflected again on his camp experiences in memoirs entitled "Looking back" ("Всплывшее в памяти. Главы из воспоминаний", 1990).
Despite the lack of genre uniformity of Filippov’s "camp" texts and the long period of time over which they were written, the image of the camp they presented was characterised by stability and consistency. The author, depicting callousness of the camp reality, did not lose his faith in moral greatness of the enslaved people, setting the sphere of transcendence, power of human mind and freedom of spirit against the cruelty of the Gulag.
The article is an analysis of the image of concentration camp in the Filippov’s works mentioned above.
Картина лагеря в творчестве Бориса Филиппова
Борис Филиппов (1905-1991), русский писатель, поэт, литературный критик, представитель "второй волны" русской эмиграции, с 1950 года проживавший в США, в 1936-1941 гг. был заключен в Ухто-Печерском лагере.
Лагерный опыт писателя нашел отражение в его публицистике и литературном творчестве. Филиппов возвращался к нему в статьях, публикованных в газете "За Родину", выходившей в Пскове и Риге при армии ген. Власова. Лагерную тему он затрагивал потом в эмигрантских рассказах, а также в изданном незадолго до смерти томе воспоминаний "Всплывшее в памяти. Главы из воспоминаний" (1990).
Несмотря на жанровое разнообразие лагерных текстов Филиппова и на то, что они были написаны на разых этапах творческого пути писателя, созданная в них картина лагеря стабильная и сплоченная. Филиппов, указывая жестокость лагерного быта, не терял веры в нравственную победу порабощенного человека, ужасу ГУЛУГа он противопоставлял сферу трансцендентого, силу человеческого интеллекта и духовную свободу.
В статье анализирутеся образ лагеря в творчестве Филиппова.
Galina Kuznetsova (1900-1976), representative of the first wave of Russian emigration, spent several years in Provence. The poet lived in Grasse on and off from 1927 to 1942. Her stay on the south of France greatly influenced the journal she then wrote ("Грасский дневник", 1967), and her only poetry collection published in her lifetime, entitled "The olive garden" ("Оливковый сад", 1937).
This article covers the Provence threads present in both texts. Kuznetsova depicts in these works the beauty of exotic nature, combining descriptions of landscape with her own emotional states, using solutions characteristic of impressionism.
Bunin is the central figure of Grasse Diary, yet Kuznetsova, according to Lejeune’s „autobiographical pact”, remains the author, the narrator of her story and character who is being talked about. Discrete entries include her experiences, thoughts, feelings, comment on current events. Kuznetsova creates the self-portrait, presents a deeply subjective vision of the world. Some equal strategies can be found in her narration: an observer strategy, participant strategy and introspection strategy.
The aim of this paper is to analyse them and to interpretate Kuznetsova’s image given in her daily entries.
"Грасский дневник" Галины Кузнецовой. Автопортрет писательницы
"Грасский дневник" (1967), наиболее известный труд Галины Кузнецовой, на протяжении многих лет толковался в основном как книга об Иване Бунине. Писательница указала в нем пятнадцать лет совместной жизни с Буниным в Грассе и Париже. По этой причине дневник вызывал интерес прежде всего среди исследователей творчества Бунина.
Писатель стоит в центре дневниковых записей Кузнецовой, однако, согласно „автобиографическому пакту” Лежена, она является не только их автором и рассказчиком, но и героем. Записи отражают ее опыт, мысли, чувства, оценки описываемых событий и людей. Таким образом Кузнецова пишет свой автопортрет, представляет сугубо личное мировидение. В ее повествовании можно выделить несколько авторских стратегий: наблюдателя, участника событий и самонаблюдателя.
В данной статье рассматриваются названные стратегии и автообраз, созданный Кузнецовой в ее дневнике.
village of La Favière in the literature of the first wave of Russian emigration. It aims to examine the representations of a colony founded on the Côte d’Azur by Russian refugees, scholars, writers and artists, which existed until the outbreak of World War II. The objects of study include Favière-inspired poetry by Sasha Chernyi, published in the Poslednie novosti journal between 1927 and 1932, Aleksandr Kuprin’s series of essays entitled Huron Headland (1929), and Marina Tsvetaeva’s poems written in the summer of 1935. Emphasis is also placed on the epistolography and memoirs of Russian emigrants visiting the
“Russian village”: letters by Georgi Griebenshchikov, memoirs by Ludmila
Wrangel, Ksenia Kuprina, and Galina Rodionova. The La Favière phenomenon in the works of Russian emigrants has not been discussed before, which is what makes this article timely. The analysis of the above-mentioned works covers primarily their subject matter, but their connections with composition, stylistics and the question of genre affiliation are also discussed. Research demonstrates that despite the different ways in which the countryside is portrayed (its idealization in the poetry of Chernyi, comparison with Crimea — a true but lost paradise in Kuprin’s prose, rejection of Provence in Tsvetaeva’s poems), the
tendency in Russian expatriate literature to interpret La Favière as locus amoenus persisted. In the works of Russian emigrants, the countryside evokes positive connotations, enchants with its landscape and tranquility, the naturalness of life replete with manual labor and close contact with nature. As a result, in the system of local texts of Russian emigration, bound together by the motif of foreignness as locus horribilis, La Favière holds a unique place, representing a rare example of Arcadia found in exile.
Статья посвящена репрезентациям провансальского по-
селка Ла Фавьер (La Favière) в литературе «первой волны» русского зарубежья. Цель статьи — рассмотреть художественные образы колонии, созданной на Лазурном берегу в 1920-е гг. усилиями русских беженцев, ученых, писателей и художников и существовавшей до Второй мировой войны. Предметом изучения стала прежде всего инспирированная Фавьером лирика Саши Черного, публиковавшаяся им в «Последних новостях» в 1927–1932 гг., цикл очерков Александра Куприна «Мыс Гурон» (1929) и отдельные стихотворения Марины Цветаевой, написанные летом 1935 г. Внимание было также уделено эпистолярию и мемуаристике русских эмигрантов, посещающих «русский поселок»: письмам Георгия Гребенщикова, воспоминаниям Людмилы Врангель, Ксении Куприной и Галины Родионовой. Феномен Фавьера в литературе русского зарубежья не был
до сих пор охарактеризован, чем обусловлена актуальность данной статьи. Анализ названных произведений охватил прежде всего их тематику, она обсуждается в сопряжении с их композицией, стилистикой и жанровыми вопросами. В результате исследования было установлено, что, несмотря на разные модусы изображения поселка (его идеализация Черным, сопоставление с Крымом — настоящим, хотя потерянным раем — в прозе Куприна и неприятие Прованса Цветаевой), в литературе русского зарубежья укрепилась тенденция толковать Фавьер как locus amoenus («при-
ятный уголок», идиллический топос). В произведения русских эмигрантов поселок вошел с положительными коннотациями, восхищал ландшафтом, спокойствием, естественностью жизни, исполненной физического труда и близкой к природе. Следовательно, в системе локальных текстов русского зарубежья, объединенных мотивом чужбины как locus horribilis («ужасное место»), Фавьер занимает исключительное место, так как пред-
стает художественным воплощением Аркадии, обретенной в изгнании.
Настоящая статья посвящена Лидии Сеницкой (Волынцевой, 1890?-1975), поэтессе, писательнице, переводчику и литературному критику, представительнице «первой волны» русской эмиграции, которая до 1939 года жила в городе Ровно на Волыни, затем в Варшаве (1939-1964) и в США.
Воспринимаемая и своими ровесниками, и современными исследователями как одна из самых интересных фигур литературы русской эмиграции в межвоенной Польше, Сеницкая в принципе забыта, а ее творчество неизвестно сегодняшним читателям. В статье предпринята попытка приблизить поэзию Сеницкой, определить ее тематику и основные свойства поэтики.
This article concerns Lidya Senitzkaya (Volyntseva, 1890?-1975), poet, writer, playwright, translator and literary critic, representative of the „first wave” of the Russian emigration, living until 1939 in Równe, then (1939-1964) in Warsaw, and later on in the USA. Considered by her contemporaries as one of the most interesting creators of the Russian diaspora in pre-war Poland, she is now regarded by contemporary researchers as an unquestionable poetic individuality, Today Senitzkaya is a completely forgotten figure, and her work is unknown to the contemporary readers. The article is an attempt to present the poet’s creative silhouette, determine and discuss the subject matter and poetics of her poems.
Depending on the subject, the objects are shown as memorabilia of the precious past and relics of the lost Russia or as emblems and props of the "hell of emigration" (metaphor coined by Irina Odoevtseva), supporting the process of sacralization of the native space-time or reification of a new, foreign sphere. In both cases, things serve a number of functions, including cultural, character and ideological ones.
В статье анализируются литературные репрезентации предметов ежедневного обихода и культурных артефактов в поэзии представителей «первой волны» русской эмиграции. Их семантика и символика подчинены основному принципу поэтики эмиграционной литературы, а именно расколотости художественного мира на родину, изображаемую положительно, и чужбину, указываемую отрицательно. В зависимости от затрагиваемой темы вещи предстают то ли как документы ценного прошлого и реликвии потерянной России, то ли как эмблемы и реквизиты «ада эмиграции» (метафора Ирины Одоевцевой), способствуя сакрализации отечественного хронотопа или реификации нового, чужбинного пространства. В обоих случаях они выполняют несколько функций, м. пр. культурологическую, характерологическую и миромоделирующую.
The article traces, on the basis of the writer’s autobiography Three fourths... Memories, the subsequent stages of the cultural reorientation process, as a result of which Poland became Drucka’s second homeland.
The paper also includes an analysis of the most important stylistic characteristics of the "Memoirs", which make it possible to regard Filippov’s book as a literary text. The analysis has been conducted in the context of the writer’s earlier articles, published in newspapers issued between 1941 and 1944 on territories of USSR remaining under German occupation.
Статисты истории. О "Воспоминаниях" Бориса Филиппова
В статье предпринята попытка проанализировать проблематику воспоминаний "Всплывшее в памяти" (1990) Бориса Филиппова (Филистинского), русского писателя, поэта и критика, представителя "второй волны" русской эмиграции. Мемуары Филиппова представляют собой интереснейшую галерею "статистов истории" ‒ лиц, встреченных писателем на его жизненном пути. Стремление запечатлеть их судьбы образует композиционную и повествовательную ось книги.
В статье рассматриваются также основные стилистические свойства воспоминаний, позволяющие толковать книгу Филиппова как литературный текст. Анализ проводится в контексте ранних статей писателя, опубликованных в газетах, которые издавались в 1941-1944 годах на территории СССР, оккупированной немцами.
Born in Russia, but lived in Poland since 1920, Gomolitzky was the Russian poet, one of the most important representative of Russian diaspora in Poland before The Second World War. After 1945 he resigned from poetry to prose, from Russian language to Polish and become a part of Polish contemporary literature.
The category of borderland, taken in genological sense, also plays an important role in Gomolitzky’s works: many of them are situated between tradicional literary genres.
В тени мэтра. Восприятие творчества Галины Кузнецовой в России и в Польше
Настоящая статья посвящена Галине Кузнецовой (1900-1978) - русской писательнице, поэтессе и мемуаристке, принадлежащей к младоэмигрантам "первой волны". Место Кузнецовой в русской литературе ХХ века, ее образ в литературоведении и в массовой культуре, а также рецепция ее произведений сильно подчинены роману писательницы с Иваном Буниным. В результате нескольких лет совместной жизни с писателем Кузнецова по сей день толкуется в основном как его "последняя любовь", муза и ученица. Ее самое известное произведение - "Грасский дневник", описывающий жизнь с Буниным.
В статье рассматриваeтся тенденциозность и селективность рецепции творчества Кузнецовой в России и в Польше.
В статье предпринята попытка проанализировать и истолковать цикл стихотворений Льва Гомолицкого под заглавием "Притчи". Написанный в 1942-1944 годах, в оккупированной немцами Варшаве, цикл является поэтическим свидетельством оккупационного террора и истребления нацистами варшавских евреев. Гомолицкий, изображая фашистские зверства, видит в них проявление тотальной деградации человека и культуры, всеохватывающего разрушения этического и онтологического миропорядков. Притчи, будучи лирическим выражением предельного события, рассматриваются как часть литературы о Холокосте.
Filippov’s camp experiences were then reflected in his journalistic and literary works. The author referred to them in articles published in the "Za Rodinu" newspaper, issued in Pskov and Riga by general Vlasov’s army. The subject of concentration camp was also taken up by Filippov in his emigration short stories. Near the end of his life he reflected again on his camp experiences in memoirs entitled "Looking back" ("Всплывшее в памяти. Главы из воспоминаний", 1990).
Despite the lack of genre uniformity of Filippov’s "camp" texts and the long period of time over which they were written, the image of the camp they presented was characterised by stability and consistency. The author, depicting callousness of the camp reality, did not lose his faith in moral greatness of the enslaved people, setting the sphere of transcendence, power of human mind and freedom of spirit against the cruelty of the Gulag.
The article is an analysis of the image of concentration camp in the Filippov’s works mentioned above.
Картина лагеря в творчестве Бориса Филиппова
Борис Филиппов (1905-1991), русский писатель, поэт, литературный критик, представитель "второй волны" русской эмиграции, с 1950 года проживавший в США, в 1936-1941 гг. был заключен в Ухто-Печерском лагере.
Лагерный опыт писателя нашел отражение в его публицистике и литературном творчестве. Филиппов возвращался к нему в статьях, публикованных в газете "За Родину", выходившей в Пскове и Риге при армии ген. Власова. Лагерную тему он затрагивал потом в эмигрантских рассказах, а также в изданном незадолго до смерти томе воспоминаний "Всплывшее в памяти. Главы из воспоминаний" (1990).
Несмотря на жанровое разнообразие лагерных текстов Филиппова и на то, что они были написаны на разых этапах творческого пути писателя, созданная в них картина лагеря стабильная и сплоченная. Филиппов, указывая жестокость лагерного быта, не терял веры в нравственную победу порабощенного человека, ужасу ГУЛУГа он противопоставлял сферу трансцендентого, силу человеческого интеллекта и духовную свободу.
В статье анализирутеся образ лагеря в творчестве Филиппова.
Galina Kuznetsova (1900-1976), representative of the first wave of Russian emigration, spent several years in Provence. The poet lived in Grasse on and off from 1927 to 1942. Her stay on the south of France greatly influenced the journal she then wrote ("Грасский дневник", 1967), and her only poetry collection published in her lifetime, entitled "The olive garden" ("Оливковый сад", 1937).
This article covers the Provence threads present in both texts. Kuznetsova depicts in these works the beauty of exotic nature, combining descriptions of landscape with her own emotional states, using solutions characteristic of impressionism.
Bunin is the central figure of Grasse Diary, yet Kuznetsova, according to Lejeune’s „autobiographical pact”, remains the author, the narrator of her story and character who is being talked about. Discrete entries include her experiences, thoughts, feelings, comment on current events. Kuznetsova creates the self-portrait, presents a deeply subjective vision of the world. Some equal strategies can be found in her narration: an observer strategy, participant strategy and introspection strategy.
The aim of this paper is to analyse them and to interpretate Kuznetsova’s image given in her daily entries.
"Грасский дневник" Галины Кузнецовой. Автопортрет писательницы
"Грасский дневник" (1967), наиболее известный труд Галины Кузнецовой, на протяжении многих лет толковался в основном как книга об Иване Бунине. Писательница указала в нем пятнадцать лет совместной жизни с Буниным в Грассе и Париже. По этой причине дневник вызывал интерес прежде всего среди исследователей творчества Бунина.
Писатель стоит в центре дневниковых записей Кузнецовой, однако, согласно „автобиографическому пакту” Лежена, она является не только их автором и рассказчиком, но и героем. Записи отражают ее опыт, мысли, чувства, оценки описываемых событий и людей. Таким образом Кузнецова пишет свой автопортрет, представляет сугубо личное мировидение. В ее повествовании можно выделить несколько авторских стратегий: наблюдателя, участника событий и самонаблюдателя.
В данной статье рассматриваются названные стратегии и автообраз, созданный Кузнецовой в ее дневнике.